Дела и люди века: Отрывки из старой записной книжки, статьи и заметки. Том 1 - [71]
— Недурно! — возгласил Н. И. Кроль. — Такой закуски не пробовал и сам Некрасов в своем английском клубе. Там иногда тоже подают со всячинкой.
— Не забудьте, поэт Кроль, — отозвался на это «отче Николае», — что мы находимся у Донона, и что сегодняшним обедом распоряжается наш покорнейший слуга.
— А ты бы, брат, велел давать обедать, — перебил его Василий Степанович. — Уж если начали есть — так будем есть!
— Садитесь, господа, за стол, сейчас подают кушанье! — захлопотал вокруг стола Николай Степанович. — Поэт Мартьянов, вы, как амфитрион, займите место во главе стола, а я сяду у противоположного конца; господа гости, садитесь там, где кому угодно.
Рядом со мною, с правой стороны, сел В. С. Курочкин, с левой П. А. Климов. Минаев поместился рядом с кумом с правой стороны, а с левой сел А. П. Швабе, прочие гости заняли три стула против середины стола справа, так что рядом с В. С. Курочкиным поместился Н. И. Кроль, и рядом с Минаевым — М. М. Стопановский, между сими же последними, против самой, центральной вазы с цветами, сел П. И. Пашино. Стоявшие же против их на левой стороне стола три куверта остались незанятыми. Рукопись моя была положена Н. С. Курочкиным возле центральной вазы с цветами. Компания садилась шумно. Стопановский предложил снять сюртуки — и предложение было принято, все повскакали с мест и поспешили сбросить с себя верхнее платье. Я да П. И. Пашино остались только в сюртуках. Последний взял мою рукопись и стал переворачивать листы. Увидев цензурные помарки, он вскочил со стула и бросился к В. С. Курочкину.
— Смотрите, Василий Степанович, — завопил он, — что матушка цензура-то наделала с рукописью Петра Косьмича. Что ни страница, то крест или несколько помарок!
— Явление обыкновенное, мы это видим каждый день, — отозвался редактор «Искры» равнодушно.
— Да ведь это — кровь писателя, пролитая во имя какого-то непонятного жертвоприношения Молоху, — заметил я усаживавшемуся на место редактору. — Неужли это не возбуждает в вас сочувствия.
— Сочувствие тут не поможет, — отвечал внушительно Василий Степанович, — цензора делают свое дело, за которое они получают жалованье, награды и пенсии… Они исполняют то, что им велят, иначе цензор может потерять место, т. е. лишиться куска хлеба.
Минаев придвинулся ближе к столу и, возведя очи к потолку, громко возгласил:
Н. И. Кроль не пожелал отстать от своего антагониста и, погладя бороду и порснув по привычке, продекламировал:
— Вам, Николай Иванович, вероятно мало приходится иметь дело с этой нянюшкой, — отозвался Стопановский, — что вы берете ее под свое покровительство, а нам вот она где сидит. — И он показал рукой на свой затылок.
Минаев, между тем, приняв от лакея тарелку супу, взял ножик и, стукнув им два три раза по тарелке, как бы приглашая послушать, между двумя ложками супу, сказал:
— Поэт Минаев, — окрикнул на него «отче Николае», — вы здесь не председатель, и потому не имеете права стучать ножом о тарелку, перебивать разговор и говорить что вам вздумается. Это право принадлежит мне, как спикеру, т. е. распорядителю нынешнего обеда. Примите это к сведению. Да и к чему все эти рассуждения о цензуре, неужели у нас нет другого, более живого предмета для разговора.
— У кого что болит, тот о том и говорит, — ни к кому не обращая речи, вздохнул Стопановский.
— А ты бы, кум, лучше сделал, — засмеялся Минаев, — если бы, вместо нотации, угостил нас вином.
Николай Степанович мигнул старшему официанту, и лакеи наполнили наши рюмки вином.
Замечание Николая Степановича не прошло бесследно: начались кружковые разговоры. Первый начал А. И. Швабе. Он стал рассказывать своему соседу П. И. Пашино, как отлично устраивает его приятель в Тиволи крестьянские скачки и бег в мешках. В последнее воскресенье, он заявил с увлечением, первый приз, часы, на скачках взял крестьянский мальчик Степанов, 15 лет, а на бегах в мешках — девочка 13 лет.
— Я был на скачках, — вмешался в разговор Н. И. Кроль, — с графом Кушелевым, у которого я с Благосветловым и некоторыми сотрудниками «Русского Слова» тогда обедал. Граф подарил мальчику Степанову сто рублей.
Н. С. Курочкин с Стопановским вели беседу о вышедших пятых книжках «Современника» и «Русского Слова», где были помещены в первой: «Трудное время» Слепцова и 5 песен «Дон-Жуана» в переводе Минаева, а во второй: «Разрушение эстетики» Писарева. Изредка вставлял свое слово Мпнаев, но разговор литературный как-то не клеился, так что переход от него к ацтекам Массимо и Бартоло, этим маленьким принцам оливкового цвета с черными вьющимися волосами и белыми, как слоновая кость, зубами, открытым в храме города Иксимая в Средней Америке и привезенных к нам, как редкость, мне показался вполне естественным.
П. И. Пашино пытался было втянуть В. С. Курочкина и П. А. Климова в политику, он заговаривал и о приезде Абдель-Кадера в Париж, и о победах Хуареса в Мексике, и о министерстве О’Доннеля в Испании, и о воззвании Пальмерстона к избирателям, но получая от них в ответ только краткие реплики, вроде: «да, да» или «о, конечно, конечно», должен был сойти на почву Шато-де-Флера, где отличались в канкане, польке Шотиш, Фриске и Лисбонке, наши доморощенные Шикары — Иванов и Фокин с Лаурой Блаватской и королевой Помаре. Разговор на эту тему скоро обобщился, и Н. И. Кроль явился неистощимым рассказчиком самых пикантных новостей. Все смеялись, и только В. С. Курочкин вел вполголоса серьезный разговор с П. А. Климовым об ожидавшемся тогда новом положении о свободной печати.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).