Декоратор - [45]
Я не люблю слова «заказчик», мне кажется, это низводит меня до уровня сетевого коммивояжёра. Я предпочитаю называть их клиентами. Иной раз и пациентами. Но этого я Ане не рассказываю.
— Вынужден опровергнуть твои инсинуации: не в моей власти запретить заказчику повесить изображение бабушки.
— Но тебе хочется?
— Чего мне хочется, никакой роли не играет. Моя функция, как мы говорим, совещательная. Но если бабушка уродина уродиной, а и картина, и рама, большие и очень тёмные...
— Что тогда?
— Тогда я посоветую конкретное место, где её повесить. Надеюсь, этого ты не записываешь?
— А что, нельзя?
— Лучше не надо, я тебя прошу. Не в моих правилах разглашать подробности моих взаимоотношений с клиентами. Но были случаи, когда я спрашивал, а нельзя ли найти фотографию бабушки в молодости.
Аня хохочет:
— Ну ты даёшь!
— Поверь мне, это не самая смешная история. Самая замечательная другая — о молодом человеке, который сразу сказал мне, что отказывается вешать в гостиной портрет почившего отца, но у него нет выбора, он должен. Ему физически делалось тошно от одного взгляда на покойного — мерзейшего тирана, судя по всему, но вдова, матушка клиента, дневала и ночевала в доме, а речь шла о крупном наследстве.
— И что? — возбуждается Аня.
— Мы придумали особую конструкцию. Это был электрический доводчик, кнопка которого располагалась прямо над домофоном, хозяин нажимал её, едва родительница возникала на пороге, и портрет папаши выезжал на самое что ни на есть парадное место. Я подсмотрел идею в театре. Но в безоблачные минуты это была ниша, в которой стояла безупречной красоты безумно дорогая ваза от Tiffany.
Аню скрючивает от хохота.
— Ой, прости, — еле выдыхает она и закуривает. Я не протестую. Катрине превратила-таки кухню в курительную комнату. Это без труда угадывается по запаху.
— Разумеется, я запрещаю даже упоминать об этом, — говорю я.
— Господи, спаси меня, грешную, — негодующе откликается она из дымного облака.
— Я вас затаскаю по судам.
— Давай тогда лучше о чем-нибудь другом.
— Японская тема кажется мне выигрышной, — предлагаю я. —Тебе, совершенно случайно, ничего не говорит имя Фрэнк Ллойд Райт?
Мы беседуем о «Доме над водой» и о том, как я использую стихию воды. Аня вцепляется в тему, которая под нужным углом пересекается с проблематикой фэн-шуй (что справедливо, тем более что в Норвегии вода как элемент интерьера находится в вопиющем небрежении). Я дал уйму таких интервью. Тут важно избегать личного, даже если журналист настырничает.
Да и неправда, что я не люблю ярких цветов. Единственное, у меня некоторые проблемы с красным.
Я получил первое в жизни электронное письмо. Оно возникло, едва я подключил модем, было полно странных требований и выглядело так:
X-daxnet-delivery-id: 199901121434
Mime-version: 1.0
Date: Tue, 7 Jan 1999 15:40:17+0100
To:
From:
Subject: Подвижки?
X-MIME-Autoconverted: from quoted-printable to 8bit by falk.c2i.net id PAA16141
Привет, Сигбъёрн!
Что нового с домом? Я буду в городе между 20 и 24 января, хорошо бы встретиться. Твои чертежи наверняка на подходе?
До тех пор я просил бы тебя разузнать об одной вещи. Слыхал ли ты об оргононе? Наверняка нет. Пароль — Вильгельм Райх, австрийский психотерапевт, а описание можно найти в библиотеке, видимо. Я хочу, чтобы ты мне его построил. Куда его всунуть, реши сам. Подробности при встрече.
Здесь в Москве жуткий холод. Так что впору затосковать по нашей доброй, старомодной, зелёной норвежской зиме.
Карл-Йорген
Карл-Йорген Йэвер Директор
по маркетингу «Интерфарма»
Я полагал, что знаю о мебели почти всё, но что за зверь этот оргонон? И почему его нужно монтировать отдельно?
Фруде — вот нужный человек! Я набираю номер своего психиатра Фруде Райса (смешная перекличка имён!), отвечает Гунхильд, секретарша в приёмной. Нет, Фруде не может подойти, он работает с пациентом. Я настаиваю. Я невыносим, я знаю.
Через двадцать секунд в трубке возникает Фруде:
— Привет, Сигбьёрн! Что за дело не может обождать?
— У меня галлюцинации.
— Да? Какого типа?
Фруде никогда не знает, говорю ли я всерьёз.
— Тут передо мной лежит счёт от тебя, он не дотягивает до пяти тысяч.
— Да, классический бред. Не иначе ты снова забываешь пить таблетки?
Он хохочет. Мне нравится с Фруде. Мы почти никогда не говорим ни о чём опасном.
— Шучу. Счёт нормальный. Но у меня проблема, с которой, я уверен, ты можешь мне помочь. Буквально два вопросика.
— Вообще-то я сейчас занят, — говорит он.
— Это быстро. Слышал ли ты о психотерапевте по имени Вильгельм Райх?
— Ещё бы. Райх, ученик Фрейда. Уже покойный. Перед войной несколько лет прожил в Норвегии. Когда я изучал психиатрию в 1970-е годы, им увлекались все поголовно, особенно его психологией тела и сексуальной энергией. Формулируя в двух словах, он считал, что секс спасёт мир.
— И ты скрывал от меня такой метод?
— Райх был противоречивой личностью. Уехав в США, он увлёкся экспериментами, за которые в конце концов попал в тюрьму. Да и его свобода секса оказалась не по зубам пятидесятым годам.
— Теперь слушай: у меня есть клиент, то есть заказчик, для которого я отделываю дом. И он желает иметь встроенный оргонон. Тебе это о чём-нибудь говорит?
