Декаденты. Люди в пейзаже эпохи - [124]
Издатели один за другим отвергали «пьесы для чтения», напоминавшие то Шницлера, то Метерлинка. Наконец, мэтр пристроил рукопись в нью-йоркскую фирму «Brentano’s», глава которой заметил: «По-моему, она с гнильцой, но Хьюнекер сказал, что это хорошо, и, думаю, мы должны ее напечатать». Вскоре счастливый автор держал в руках тонкий томик в твердом красном переплете с золотым тиснением и посвящением Хьюнекеру. Дебют в американской литературе состоялся.
Краткое предисловие Вирек начал с того, что пьесы написаны не для сцены, пояснив: «Я взял кульминационные моменты воображаемых новелл и облек их в драматическую форму. Этот метод – протест против психологического романа, который на протяжении шестисот страниц так ничего и не говорит». В пьесках почти нет действия, одни декадентские разговоры – о любви и страсти, верности и неверности. Откровенных сцен нет, но есть «аморальные» положения. Одна замужняя дама встречается с мужчиной наедине. Другая дама постбальзаковского возраста ночью принимает юного любовника и… выпивает яд у него на глазах. Двадцать лет спустя сам любовник, ставший знаменитым поэтом, женится на юной девушке – дочери племянницы отравившейся дамы! – и при этом не возражает против ее встреч с очаровательным юношей. Любовник из третьей пьесы, он же умудренный жизнью муж из четвертой, – несомненно, проекция самого автора. По ходу действия выясняется, что все главные действующие лица знакомы друг с другом. Это напоминает скандально известную пьесу Артура Шницлера «Хоровод», сюжет которой удачно изложен в одной фразе: «Солдат снимает проститутку, а потом соблазняет горничную, которая после этого оказывается в постели с молодым хозяином, состоящим в связи с одной женщиной, у которой есть муж, тоже изменяющий ей с некой молодой особой, влюбленной в поэта, который увлечен актрисой, заведшей шашни с пожилым графом, в конечном итоге попадающим к той самой проститутке, которую в самом начале снял солдат». У Вирека всё не так грубо и прямолинейно, но связь двух замыслов прослеживается.
Особняком стоит метерлинкообразная пьеса «Бабочка» с подзаголовком «моралитэ». В ней действуют Праведный муж, Неправедный муж, Смерть, страсти, Семь смертных грехов. Праведнику, который считает себя образцовым гражданином, мужем и отцом, является хор «тех, кто мог бы быть», искушая его славой, властью, любовью, страстью и грехом, которых он не знал. Он внезапно понимает, что, сознательно отворачиваясь от них, многое упустил и готов наверстать это, но за ним приходит Смерть, и он последними словами проклинает собравшихся у одра жену и детей. Неправедного окружают «старые знакомые», как они сами рекомендуются, страсти и грехи, которых он норовит не узнать. Финал тот же – Смерть кладет руку на его уста.
Книгу хвалили. Думаю, автора особенно порадовал отзыв британского критика-«эстета» Артура Симонса, которому Вирек послал «Ниневию» и книгу пьес: «Писать на двух языках – большой дар, но и большая опасность. Я знаю немецкий не настолько хорошо, чтобы отважиться судить о ваших стихах. Вижу в них влияние Суинбёрна, но вижу и индивидуальное. В прозе я чувствую Уайльда, но и здесь есть свое. <…> Думаю, вы будете настолько мудры, чтобы писать только на одном языке. Пусть великие журналисты вроде Георга Брандеса пишут тремя перьями зараз; писателю следует иметь только одно перо и макать его в чернила только одного сорта».
Первые английские стихи Вирека появились в 1906 году в журнале «Century», предварив сборник, озаглавленный как и его немецкий «брат» – «Ниневия и другие стихотворения» («Nineveh and Other Poems», 1907). Только в итоговом собрании стихов «Плоть и кровь моя» («My Flesh and Blood», 1931) автор раскрыл тайну второй «Ниневии»: половина книги, включая заглавный цикл, переведена с немецкого, причем не им самим, хотя «переводами в полном смысле слова» в ней названы лишь два стихотворения.
«Великолепное наследство двух языков досталось мне от немецкого отца и американской матери{170}. Мои уши слушали музыку двух миров». За этими фразами, открывавшими предисловие автора, следовало указание читателю: «О каждом моем стихотворении надо судить, исходя из присущей ему ценности. О нем также надо судить как о целом. Его нельзя рассматривать лишь с какого-то одного угла зрения – морального, эстетического или философского. Правда, уверен, имеет много сторон. Искусство, как и жизнь, подобно Янусу. На самом деле, у него много лиц». Эти не слишком оригинальные рассуждения перекликались с тем, что шестью годами ранее вещал читателям на другом континенте Валерий Брюсов в статье «Истины. Начала и намеки», вдохновленный Спинозой, Лейбницем и Шопенгауэром. Не уверен, что Джордж Сильвестр внимательно читал этих философов, но если будет написана «Всемирная история декадентства», станет ясно, что здесь не простое совпадение.
В «Ниневии» преобладают антично-мифологические и урбанистические мотивы, порой в сочетании, как в «Имперском городе»:
Со страниц послевоенных мемуаров большинства германских и иностранных дипломатов министр иностранных дел Гитлера Иоахим фон Риббентроп предстает человеком неумным, малообразованным, самодовольным, напыщенным и совершенно не разбирающимся в политике. Возможно, в жизни он был не слишком приятным человеком. Но для нас важнее его внешнеполитические идеи и их эволюция, его конкретные действия, а также их эффективность, связанные с ним события, имевшие глобальный характер и последствия. В жизни Риббентропа можно проследить несколько трагедий.
Монография является первым в мировой историографии комплексным исследованием политической и пропагандистской деятельности монархического движения «Action française» – передового отряда французского национализма первой половины ХХ века, – направленной против Германии как «наследственного врага» Франции. Автор рассматривает идеи и действия непримиримых германофобов в контексте внутренней и внешней политики Франции и ее отношений с Германией в период от «дела Дрейфуса», когда происходит концентрация сил французского национализма, до прихода Гитлера к власти, радикально изменившего ситуацию в Европе.
Новая монография историка В. Э. Молодякова продолжает цикл работ о французском национализме первой половины ХХ века и является первым в отечественной историографии комплексным исследованием политической и пропагандистской деятельности монархического движения «Action française», направленной против Германии как «наследственного врага». Автор рассматривает идеи и действия непримиримых германофобов во главе с Шарлем Моррасом в контексте внутренней и внешней политики Франции и ее отношений с Германией в период от прихода Гитлера к власти до поражения летом 1940 г.
Только ли Германия, как решили победители, виновата в развязывании Первой мировой войны? На основании документов автор убедительно доказывает, что виновниками войны явились все её основные участники — каждый по-своему.
Книга историка В.Э.Молодякова – первое большое исследование по истории концепции „континентального блока“ Германии, СССР и Японии и усилий по ее реализации. На рубеже 1940-1941 гг. „континентальный блок“, каким он рисовался Хаусхоферу, Риббентропу и Сиратори, был возможен. Причем возможен в силу не „сговора диктаторов“ и тем более не „единства тоталитарных идеологий“, но в силу общности глобальных геополитических интересов трех сильнейших стран Евразии. Почему не состоялась „ось“ и кто в этом виноват? В первую очередь Гитлер – он остался верен атлантистским и русофобским настроениям своей юности, которые умело подогревали заинтересованные люди как в самой Германии, так и за ее пределами… Данное исследование – это, по словам автора, не последнее слово об истории несостоявшейся „оси“ Берлин-Москва-Токио, но прежде всего „информация к размышлению“.
«Венок Брюсову» выходит к 140-летию со дня рождения Мастера. Это наиболее полное на сегодняшний день собрание стихотворных посвящений поэту. Книга стремится показать личный и литературный облик Валерия Брюсова в восприятии современников – от друзей до недругов, от соратников по символизму до безвестных дебютантов. В сборник, включающий в себя 132 текста 82 авторов, вошли не просто посвященные Брюсову произведения, но, как правило, непосредственно к нему обращенные или содержащие его «портрет».
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.