Декабристы - [5]
Книга, которую читатель держит в руках, — лишь первый шаг на пути к этому пересмотру.
По делу о «злоумышленных тайных обществах» к следствию привлекли более пятисот человек. Большинство из них были отпущены: признаны «непричастными к делу» или наказаны в административном порядке. 121 человек был осужден Верховным уголовным судом «к разным казням и наказаниям», пятеро из них казнены через повешение.
В книгу включены биографии руководителей тайных обществ и тех их членов, кто непосредственно заговором не руководил, но оказался вовлеченным в его орбиту, активно участвовал в связанных с ним событиях.
Во многих случаях применялся прием «парных биографий»: таковы, например, биографии Павла Пестеля и Алексея Юшневского, Сергея Трубецкого и Сергея Муравьева-Апостола, Петра Свистунова и Ипполита Муравьева-Апостола. Такое сопоставительное жизнеописание тех героев книги, чьи судьбы оказались тесно связаны, дало возможность показать общность их судеб, выделить критерии, по которым тот или иной исторический деятель соотносим с движением декабристов. При использовании такого приема ярче выступают индивидуальные черты героев, что делает облик каждого из них уникальным.
Отбирая героев для книги, автор не следовал пропагандистским установкам «Донесения Следственной комиссии». В основу книги положен анализ большого комплекса документов, прежде всего архивных, позволяющих судить о реальных планах декабристов. Роль каждого из персонажей в описываемых событиях определяется вовсе не вынесенным ему приговором, а его служебным положением, жизненным и военным опытом, его представлениями о том, как должна совершиться в России революция, кто должен ею руководить и как должна выглядеть страна в будущем.
Собранные же вместе, эти биографии дают возможность увидеть своеобразный «коллективный портрет» тех, кого император Николай I называл «Mes amis de quatorze» («Мои друзья четырнадцатого»).
Именно такой подход помогает по-новому взглянуть на хрестоматийно известную историю тайных обществ, описать подготовку декабристов к реальному революционному действию, понять, почему столь долго готовившаяся революция вылилась в два восстания, оказавшихся совсем не опасными для власти.
ПАВЕЛ ПЕСТЕЛЬ И АЛЕКСЕЙ ЮШНЕВСКИЙ
В 1821 году, одновременно с образованием Южного общества, был создан его руководящий орган — Директория. Первоначально в ее состав вошли два человека: ротмистр Павел Иванович Пестель, адъютант командующего 2-й армией генерала Петра Витгенштейна, и генерал-интендант той же армии коллежский советник Алексей Петрович Юшневский[1].
Пять лет спустя император Николай I по-разному оценил степень вины южных директоров: Пестель был казнен, Юшневский оставлен в живых и приговорен к вечной каторге. По-разному оценивали их деятельность современники: Пестель — герой множества мемуаров как участников заговора, так и весьма далеких от него людей; имя Юшневского едва ли десяток раз встречается в воспоминаниях товарищей по каторге и сибирских знакомых. Соответственно, и историки, описывая движение декабристов, посвящали и посвящают первому статьи и монографии>>{19}. Второй же лишь упоминается на страницах отдельных посвященных декабристам исследований. О нем существует только одна биографическая работа — опубликованная в 1930 году на украинском языке статья В. М. Базилевича>>{20}, представляющая собой свод опубликованных к тому времени данных о Юшневском и выдержек из его следственного дела, тогда еще не изданного.
Следственное дело Юшневского с тех пор опубликовано>>{21}, а статья Базилевича давно вышла из активного научного оборота. Личность Юшневского совсем не вызывает интереса у исследователей — и тому, конечно, есть свои причины.
Во-первых, слишком велика разница между ним и Пестелем, теоретиком декабризма, автором программного документа Южного общества, с чьим именем связаны практически все основные вехи истории заговора. Естественно, что практически не замеченный современниками Юшневский таким «послужным списком» похвастаться не может.
Во-вторых, несмотря на высокий пост в армейской иерархии, Юшневский был человеком штатским, ни дня не находился на военной службе. И во главе движения, состоявшего почти сплошь из военных, он смотрится достаточно странно. Исследователи предпочли согласиться с известным показанием Пестеля, что Юшневский «всё время своего бытия в Союзе в совершенном находился бездействии, ни единого члена сам не приобрел и ничего для общества никогда не сделал», тогда как себя Пестель называл на следствии «деятельнейшим директором», тем самым лишний раз подчеркивая «бездеятельность» Юшневского>>{22}.
Анализируя основные вехи биографии руководителя Южного общества, С. Н. Чернов пришел к выводу: «Рядом с Пестелем стоял нерешительный и уклончивый Юшневский, готовый и не умеющий уйти из заговора и революции, осторожно и обыкновенно молча, но постоянно, когда умел и мог решиться, противодействующий Пестелю»>>{23}.
Из подобной трактовки взаимоотношений двух «южных директоров» возникает множество вопросов. Зачем Пестелю, яркому и авторитарному лидеру, понадобилось терпеть рядом с собой в Директории человека, бесполезного для «общего дела», от которого к тому же всё время приходилось ждать противодействия? Да и так ли уж бесполезен был Юшневский? Согласно тексту приговора, он управлял Южным обществом «вместе с Пестелем с неограниченною властию»
Кондратий Рылеев (1795—1826) прожил короткую, но очень яркую жизнь. Азартный карточный игрок, он несколько раз дрался на дуэлях, за четыре года военной службы ни разу не получил повышения и вышел в отставку в чине подпоручика, но вскоре прославился как поэт и соиздатель альманаха «Полярная звезда», ставшего заметным явлением даже на фоне тогдашнего расцвета литературной жизни и положившего начало российской коммерческой журналистике. Он писал доносы на коллег-конкурентов, дружил с нечистоплотным журналистом Фаддеем Булгариным, успешно управлял делами Российско-американской компании и намеревался изменить государственный строй.Биография Рылеева во многом пересматривает традиционные взгляды на историю тайных обществ и показывает истинные мотивы действий героя, его друзей и оппонентов: какую роль играл он в борьбе могущественных придворных фигур; благодаря чему издаваемый им альманах превратился в выгодное предприятие; каким образом штатский литератор стал лидером военного заговора; наконец, почему он, не принимавший активного участия в восстании на Сенатской площади, был казнен.
Самый знаменитый из декабристов, автор «Русской Правды» и создатель Южного общества, человек, осмелившийся бросить вызов самодержавию, Павел Иванович Пестель (1793–1826) оставил по себе недобрую память. Его обвиняли в моральной нечистоплотности, считали беспринципным властолюбцем, русским Бонапартом. В советские же времена его биография пополнила ряд выхолощенных и отлакированных биографий «пламенных революционеров», «беззаветных борцов за народное счастье». Так кем же он был на самом деле? И насколько реалистичны и осуществимы на практике были его идеи? Автор книги, привлекая новые, ранее неизвестные материалы о жизни и деятельности декабриста, пытается дать свой ответ на эти вопросы.
Книга посвящена одному из самых трагичных эпизодов движения декабристов – восстанию Черниговского пехотного полка. Привлекая новые архивные материалы, автор анализирует состояние тайных обществ накануне восстания, сделана попытка описать причины восстания, его ход и последствия. Показана историческая неизбежность поражения южных декабристов, не сумевших справиться со стихией солдатского бунта.Книга предназначена всем, кто интересуется отечественной историей.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.