Декабрь без Рождества - [107]
И Экипаж стронулся. Матросы бежали в сторону Галерной. Помощь мятежникам спешила.
…А тем временем в Конногвардейских казармах единственная жертва прозвучавших выстрелов — Михаил Андреевич Милорадович, с багровой пеной на синих утончившихся губах, вконец обессиленный операцией, зачем-то потребовал, чтобы хирург показал ему только что извлеченную пулю.
Пулю пришлось поднести к самым глазам: зрение генерала мутилось.
— Не солдатская, — четко и ясно произнес он. — Не солдатская. Господи, благодарю Тебя! Я умру с легким сердцем.
Глава XVII
При сем разухабистом пении Роман Кириллович не изменился в лице, но поспешил выпрыгнуть из саней, приостановившихся, не доехав до Кирпичного переулка.
Словно навстречу ему дверь части громко распахнулась под ударом ноги. И словно выбила пробку наполненной шумом бутылки. Теперь орал не только рассевшийся в снегу около крыльца топорник, очевидно, вышедший остудить голову, но слились в единый рев еще множество нестройных мужских голосов. Пьяных голосов. Пьяных в лоскуты.
Вышедший же трубочист озирался по сторонам, словно только что и внезапно пробудился ото сна, а вид имел невообразимо дурацкий: два связанных меж собою черных кожаных сигнальных шара болтались у него на шее.
надрывался под крыльцом уже обезноженный топорник.
— К свиньям тебя в кормушку, — ругнулся Роман Кириллович, и, спихнув пьяного трубочиста с дороги, устремился внутрь. — Брандмейстер!
В низком помещении, где меж нарами висели веревки для сушения намокшей одежды, по обыкновению было хоть вешай топор, благо топоров хватало. Но происходило притом нечто не весьма обыкновенное: посредине громоздился польский бочонок[47] с выбитым верхом. Водку из него черпали прямо кто чем мог — глиняными и оловянными кружками, ковшиками для воды.
— Брандмейстер!!
Зычный оклик Сабурова произвел некоторое действие. Брандмейстер отставил стакан и сделал пару неуверенных шагов навстречу.
— Что происходит, я спрашиваю?
— Так ведь не самочинно, ваше в… вашество, — пожарный зажевал конец фразы, обдумать которую не мог. — Особый случай! Да! Г… господа офицеры привезли от г… губернатора! Праздник! Присяга г… государю Николай Палычу! Сказано было, всем честным служивым г… гулять!
Лицо Роман Кирилловича потемнело. Резко обернувшись, он бегом бросился назад.
— К Львиному мостику! На Казанскую! Со всей мочи гони! — крикнул он, плюхнувшись в сани.
…После полудня уж минуло полчаса. Николай Павлович решился разделить то немногое, чем располагал. Одну роту он выдвинул на набережную, дабы отрезать карей от Исакиевского моста. Остальные преображенцы оставались при нем — на углу бульвара и площади.
— Государь! Слава Богу, медные лбы! — выкрикнул молоденький поручик Ивелин, но тут же густо залился краской. — Прошу прощения, Ваше Величество…
— Пустое, лбы и впрямь медные, долгонько добирались, — с облегчением рассмеялся Николай. — Вот что, друг мой… Ты, я гляжу, человек мне верный?
— Хоть нас и мало, зато предателей нет! — вытянулся молодой офицер.
— Езжай-ка стрелой к моим саперам. Из первых же саней высади седоков, хоть с пистолетом, и в казармы. Они должны были уж присягнуть. И, коли саперы мои присягнули мне, пусть выходят.
— На площадь, Ваше Величество?
Николай на мгновение задумался. Прав ли Роскоф? Если б знать наверное…
— Нет, в Зимний. Береженого Бог бережет, пусть укрепят защиту Зимнего.
Камни под ногами гудели. Конногвардейцы в латах летели галопом на своих мощных конях.
Полк гремел, как надвигающаяся гроза. Никаких сомнений не было больше в лицах, сомнения остались в казармах. Полк сделал свой выбор.
— Живее, Орлов! — крикнул Николай, не успел командир полка спешиться. — Разворачивай своих к Адмиралтейству спиной! Будем брать их в кольцо. Во всяком случае, попытаемся.
…Деревянная каланча 2-й Адмиралтейской части вызвала было у Роман Кирилловича досадливую мысль, что в городе, немало, невзирая на благодетельную воду каналов, страдавшем от пожаров, дело их тушения поставлено из рук вон плохо: уж коли может загореться то, что должно грозить огню… Впрочем, мысль он отбросил как ненужную и вновь выскочил из саней.
Оживленный гул, донесшийся, когда он рванул дверь части, было заставил его скрипнуть зубами.
— Вот так праздник!
— Любо!
— Жалует новый Государь простых служивых!
Польская бочка была и тут, но Сабуров с облегчением выдохнул: веселые голоса и лица были трезвы, а водка не почата. Как раз, когда он вбежал, один из пожарных примеривался, чтоб вышибить круг.
— Кто привез?! — взревел Роман Кириллович. — Задержать мерзавцев!
— Так ведь из дворца же прислали… По случаю праздника, — недовольно возразил брандмейстер.
— Ах, из дворца! Не от губернатора на сей раз, — коротко хохотнул Роман Кириллович.
— Как есть из дворца.
— Затейники… За ногу их!
Случись на месте Сабурова Платон Филиппович, тот задался бы непростым вопросом: кольцо с резным «азом», быть может, еще и способное прийти на помощь, не было известно Домрачеву
Елена Чудинова на сей раз предстает перед читателями не грозной Кассандрой, но – художником, рисующим совсем иной мир, где история России, стран Европы и США развивается в XX веке совершенно иначе. Ведь в годы Гражданской войны победили не красные, а белые, в России была восстановлена могучая монархия, а Второй мировой войны вообще не было. Но кто бы мог подумать, что зловещие тени кровавых событий начала ХХ века омрачат благополучный 1984 год процветающей Российской Империи?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Лилея» — продолжение романа «Ларец» и вторая книга историко-фэнтезийной трилогии известной писательницы Елены Чудиновой.Герои повзрослели, их приключения становятся более опасными, так как против них теперь не только демонические силы, но и целое государство, охваченное кровавым безумием, — революционная Франция. Ужасные события вынуждают Нелли покинуть умирающего мужа и устремиться на почти безнадежные поиски похищенного брата Романа…Какой урок должны вынести читатели из трагических событий французской революции, о чем так настойчиво предупреждает автор, чем грозят нам далекие события?
«Велика добродетель богов Тьмы. Почитаю, но сторонюсь», воскликнул некогда благоразумный обитатель Древности.«Неферт» несомненно написана человеком не посторонившимся.«И какая бешеная сила — в такой небольшой повести! Страшно сконцентрированная и бьет здорово — пожалуй, даже не чтобы разбудить, а — пробить скорлупу». Это слова читателя, не литературоведа. Литературовед скажет — «фэнтези», и тоже, со своей колокольни, будет прав.Читать «Неферт» весело, как всякую по-настояшему жуткую книгу.Мистика, магия, культ полнолунной богини Бастет..
Россия XVIII столетия. Три девочки-подростка: дворянка, цыганка, крестьянка. Три подруги, три магии — деревенская, цыганская, дворянская (магия драгоценных камней). Обстоятельства вынуждают девочек-волшебниц сразиться с сатаною по имени Венедиктов, проживающим в блистательном Санкт-Петербурге. Враг, разумеется, будет разбит, но какие приключения произойдут с подругами прежде! Им помогут загадочный молодой священник, французский фехтовальщик, по неизвестной для него самого причине покинувший родину, новгородские купцы и бродячие цыганы.Подругам откроются тайны страшного XVI века, времен Ивана Грозного.
«Меньше знаешь — крепче спишь» или всё-таки «знание — сила»? Представьте: вы случайно услышали что-то очень интересное, неужели вы захотите сбежать? Русская переводчица Ира Янова даже не подумала в этой ситуации «делать ноги». В Нью-Йорке она оказалась по роду службы. Случайно услышав речь на языке, который считается мёртвым, специалист по редким языкам вместо того, чтобы поскорее убраться со странного места, с большим интересом прислушивается. И спустя пять минут оказывается похищенной.
Незнакомые люди, словно сговорившись, твердят ему: «Ты — следующий!» В какой очереди? Куда он следует? Во что он попал?
Автор сам по себе писатель/афорист и в книге лишь малая толика его высказываний.«Своя тупость отличается от чужой тем, что ты её не замечаешь» (с).
Что-то мерзкое и ужасное скрывается в недрах таежной земли. Беспощадный монстр ждет своего часа.
…Этот город принадлежит всем сразу. Когда-то ставший символом греха и заклейменный словом «блудница», он поразительно похож на мегаполис XX века. Он то аллегоричен, то предельно реалистичен, ангел здесь похож на спецназовца, глиняные таблички и клинопись соседствуют с танками и компьютерами. И тогда через зиккураты и висячие сады фантастического Вавилона прорастает образ Петербурга конца XX века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.