К вечеру ветер совсем утих, запутавшись в деревьях, улеглось и затихло и Стариково озеро. Елки на берегу наклонились над его зеркалом и молча засмотрелись на свое отражение. И только древняя огромная сосна всю ночь нашептывала нам о какой-то старой тайне.
Давно уже нет в живых и самого дедушки Павлина. Умер он в конце зимы, с последними февральскими ветрами, когда в ясные дни на южных склонах полей появляются первые зябкие проталины — разведчики приходящего тепла. Проталины по ночам заносило снегом, но в полдень следующего дня они открывались опять и темнели на белоснежном лице полей глазами скорой весны.
Перед смертью дедушко только и грезил, что о ней, о весне, очень ему хотелось увидеть опять первую траву. Он все спрашивал Анисью Петровну:
— Солнышко-то пригреват, бабка, аль нет?
— Пригреват, пригреват.
— Слава те осподи, скорей бы уж благодать-то пришла!
Вся деревня хоронила своего старика. Он лежит теперь рядом с Анисьей Петровной на деревенском кладбище, на угоре. Над их могилами качаются молодые сосны, а под угором течет Белая река, в которой живут ерши.
Я прихожу сюда часто и всегда кланяюсь старикам, научившим меня любить свой край, помнить его историю, преподавшим в детстве уроки добра.
[1] Канабра — труднопроходимые заросли.
