Дедушка русской авиации - [66]

Но уже утром новая система дала сбой. Пришедший за хлебом наряд обнаружил пекарню закрытой на ключ. Сообщили Щербине. Он незамедлительно пришел, открыл пекарню своим ключом и констатировал отсутствие пекарей, готового хлеба и его полуфабриката, сиречь теста. Печка стояла холодной, топливо (дрова и мазут) не заготовлено. Щербина прошелся по гарнизону, нашел попрятавшихся пекарей (мы помним, что чутье у Щербины звериное, от него не спрячешься), привел их в пекарню, приказал ставить тесто. Пекари наотрез отказались: «Выпустите Полторацкого — будем печь!» Щербина кричал, матерился, грозил дисбатом и тюрьмой, но пекари были непреклонны. Тогда Щербина объявил об их увольнении, вызвал из автороты хлебовозку и сам поехал в Мурманск за белым хлебом. Вернулся он поздно вечером, очень злой и без хлеба — на городском хлебозаводе Щербину послали, ибо разовых поставок завод не делал, а договоров на оптовую поставку хлеба воинским частям Кирк-Ярве не существовало в природе. Тогда Щербина сунулся в ближайший поселок Мяйве, но и оттуда уехал ни с чем. На следующее утро майор вновь собрал пекарей, восстановил их в занимаемой должности и провел сеанс психотерапии, аналогичный вчерашнему. Все опять закончилось безрезультатно. Тогда майор сдался.

— Хрен с вами, мафиози! Выпущу я вашего ненаглядного Полторацкого! Ставьте тесто на завтрак!

— Когда Гоша придет, тогда и тесто поставим, — резонно заметил Джон.

Щербина матюкнулся и пошел на губу. Гошу выпустили из камеры. Пекари поставили утреннюю выпечку.

Лекарство от тоски

К Ирине Гоша заходил примерно через день. По мере приближения отъезда у Ирины усиливалась депрессия. В канун отъезда Игорь решил устроить Ирине и Сереже полноценный отходняк, для чего получил от Бубниса целый ящик водки. Ирина приготовила плотный ужин, накрыла стол. Прощание проходило под почти непрерывный звон рюмок, всех сильно развезло. Впрочем, Полторацкий этого и добивался — таким образом он решил сгладить тяжесть расставания.

Эксперимент удался. Слез и нервотрепки не было. Утром немного опухший Полторацкий пришел помогать Пелагейченкам собираться и упаковываться, он же тащил тяжеленные чемоданы до автобусной остановки. Ирина держалась молодцом. На прощанье молодые люди обменялись крепкими дружескими рукопожатиями. Ирина шепнула Игорю: «Пиши чаще, а потом приезжай! Обещай!» Игорь энергично мотнул башкой:

— Заметано! Счастливого пути!

Пока Сережа копался с вещами, Ирина быстро поцеловала Полторацкого в губы, и, не оглядываясь, зашла в автобус. Игорь помахал рукой, вернулся в пекарню, практически не закусывая, проглотил поллитра водки и плюхнулся спать.

Пора прощаний

Спокойная жизнь пекарни продолжалась недолго — на этот раз залетели Ризван, Джон и Гайк. Все произошло на удивление нелепо, еще дурнее истории с мебелью. Пекари пошли в санчасть на очередной медосмотр, а потом завернули в магазин, за что начальник патруля, молодой прапорщик, арестовал всех троих (нахождение в жилом городке без увольнительной вроде как запрещено). Троица оказалась на губе, куда незамедлительно явился и Полторацкий.

— Вы что, умом е…лись! Какой-то сраный прапор отвел вас на губу! Что за дела?

— Гоша, он пистолетом грозил! Он вообще какой-то психанутый, с такими связываться нельзя!

Гоша выругался, вернулся в пекарню, собрал кипу теплой одежды, большой пакет жратвы и послал все это с гонцом на губу. Потом он устроил короткое замыкание, сжег пульт тестомеса и лег спать. Утром пришел Щербина.

— Почему не печешь хлеб?

— Я один должен работать за четверых?

— Должен. Ставь тесто!

— Не могу — тестомес сломался.

Щербина проверил, матюкнулся и вызвал электрика. Электрик починил проводку.

— Вперед!

— Хоть вперед, хоть назад! В печке свод обвалился — топить нельзя!

Щербина приказал топить. Полторацкий пошел в кочегарку, обвалил на своде кирпичи и затопил печку. Пекарня наполнилась едким дымом.

— Туши! — крикнул зашедшийся в кашле майор. — Закрой дырку кровельной жестью, потом попробуй по новой.

Полторацкий выполнил поручение, оставив в своде щель, и снова затопил печь предварительно смоченными дровами. Снова дым, гарь, копоть. Щербина решил больше с Игорем не тягаться, и распорядился, чтобы пекарей выпустили. Полторацкий заделал дыру в своде и ритмичная работа пекарни была восстановлена.

А вскоре настала пора прощаний. Уехал домой Ризван, вернулся в родной военно-строительный отряд Джон, находившийся в Кирк-Ярве в командировке, ушел в батальон связи и с головой погрузился в дембельские аккордные работы Гайк. Когда Игорь остался один, Щербина сделал программное заявление:

— Полторацкий, с завтрашнего дня пекарня закрывается и переоборудуется в складское помещение.

— А хлеб?

— Хлеб будем возить из города и выгружать прямо в хлеборезку.

Короче говоря, без работы ты остался в продслужбе. Поэтому иди-ка ты, милый друг, обратно в свою ТЭЧ!

Так Гоша вновь оказался в родном подразделении.

Глава V Ноябрь — февраль

Член-корреспондент из штаба

После долгого и мрачного предзимья наступила зима — суровая, малоснежная. Метели случались через день. Света становилось все меньше, наступала полярная ночь. ТЭЧ с нетерпением ждала приезда карасей. И вот они приехали — необычно поздно в этом году, уже в ноябре, в канун годовщины Октябрьской революции.