Дедушка, не спи! - [16]

— Замечательно! — изрек я и заглянул под кровать. — А он случайно сейчас не здесь?

Миша поднялся и подошел к балкону. Он глянул на горы и, не оборачиваясь ко мне, сказал:

— В роте скоро произойдет что-то очень плохое. Ужасное. Оно коснется всех. Тебя, меня, твоего деда, академию. Оно затронет весь город, потому что об этом станут говорить люди. И он… знает что. Но он мне не говорит.

— Мишаня, не бери в голову! — отбросил я. — Сон есть сон. Если ты будешь думать об этом каждый день, через пару лет ты станешь старым и больным. Я уверен, что тот мальчик приснился тебе первый и последний раз.

Мне очень хотелось поверить своим словам, но, я сам понимал, насколько они пусты.

— Нет, — промедлил Миша. — Он специально не говорит мне. Он хочет, чтобы это случилось.

Больше Миша ничего не сказал, и я не поддерживал его тему. Через час мы легли спать. В кубрике было тихо, спокойно и тепло.

Глава 4 Личности

Свыкнуться с постоянными нарядами по роте было невозможно. Я смотрел на тех ребят, которые меняли нас и сдавали нам вахту, и видел в них очевидную разницу. Причиной тому были мы сами. Мы создавали себе проблемы, потому что не умели дружить. Многие из нас меняли дружбу на партнерство, подразумевающее совсем другой подход к элементарным вещам. Одни ребята принимали наряд легко, другие докапывались к каждой пылинке, а иногда изображали командира роты, идущего по коридору с белым платком в руке и выискивающего самое глухое место, куда можно было бы этот платок засунуть. Платок грязный — наряд не принят. На первом курсе, в эпоху многовластья, такие подходы настолько изматывали душу, что хотелось застрелиться.

А было ли в тот период время для учебы?

Вероятно. Но не у нас.

Получалось так, что тот, кто хотел учиться, стоял в нарядах, а тот, кто не стоял в нарядах, учиться не хотел. Иногда нам даже не у кого было переписывать лекции. Рота жила по странному распорядку. Подчиняясь командиру, мы тратили время на бесконечные приборки закрепленных территорий, наряды и прочие мероприятия, мешающие учиться. А после этого сам командир доводил до нас приказы о наказании курсантов, пропускавших занятия и лишившихся возможности сдать дисциплины вовремя. И большинство проблем усугублялось тем, что мой дед назначал ответственных за эти мероприятия тех людей, с которыми вообще сложно о чем-либо говорить.

К декабрю, загибая пальцы, я мог насчитать с десяток выродков, кого командир роты использовал, как рычаги давления на обычных курсантов. Трое из них входили в группу совершенно необучаемых людей. И именно они шли вверх. Именно их командир награждал властью старшин взводов и их оставлял за себя, когда ему требовалось передохнуть. Они приказывали нам, что делать, и мы им подчинялись. А если говорить прямыми словами, мы боялись их силы. Мы боялись их разозлить, потому что в порыве злобы они себя не контролировали. Те курсанты выглядели обычными людьми лишь с поверхности. Там, «где садилась пыль». Внутри себя они были жестоки и ненавистны, и ни я, ни кто-либо другой не смог бы ответить на вопрос, что они здесь забыли. Учеба никогда не входила в их планы.

Пару недель спустя, после того случая, когда Миша рассказал мне свой сон, мы крепко спали в тишине своего кубрика. Никто из нас не думал, что наши соседи уже поднимаются по лестнице, головы их трещат от крепкой выпивки, а позади них стучат чьи-то звонкие каблучки. Тишина постепенно рушилась, крики и смех становились все ближе. Даже дневальный, дремавший за столом, поднял голову и мысленно помолился, чтобы ребята шли не на четвертый этаж. Но ребята направлялись именно туда, и, как только один из голосов донесся до него в полном объеме, он понял, сегодняшняя ночь обещает быть жаркой. Через несколько секунд дверь загрохотала, и приключения начались.

Я спал так крепко, что яркий свет, ворвавшийся в сон вместе с громким шумом, едва не скинул меня с кровати.

Первым в кубрик ввалился Олег. Мимо кровати проплыла его голова. Затем все ненадолго стихло, и я подумал, что Олега просто поставили в наряд, и он, пропустив развод, пришел к своей смене. Когда парни приходили поодиночке, они вели себя тихо. Игорь вообще мог зайти в кубрик, не включая свет. Чтобы переодеться в курсантскую форму, ему хватало освещения из коридора. Олег… поступал по-разному.

Но сегодня был не тот случай. Сегодня каждый из ребят выпил столько спиртного, что вряд ли утром вспомнит вчерашний день. Такое состояние было актуальным для курсантов морской академии. Конечно, от широкой общественности это скрывали, но то, что происходило на самом деле, никаким ластиком не сотрешь. Мы с Мишей это знали.

Олег прошел мимо кровати, и я услышал, как он скрипит балконными ручками, спьяну, не зная, куда их повернуть. Дверь не поддавалась до тех пор, пока он не грохнул по ней ногой. От удара переднее стекло разлетелось, и на шум прибежали остальные ребята вместе с дневальным.

— Что ты делаешь, дебил?! — обратился к нему Игорь.

Олег сумел справиться с ручкой и внутренняя дверь открылась. Игорь помог открыть наружную, и Олег с визгом, наступая на разбитое стекло, выскочил на балкон. Там они закурили. В кубрик ворвался зимний сквозняк. Ветер за несколько минут выдул в коридор весь теплый воздух.