ДЕДские народные сказки, или Были-небыли про то, где были — не были - [35]

— «Профессора Доуэля»? — вспомнил Иванушка.

— Не-е, та ведь была обычного размера. И в лаборатории. А эта — другая…

— Ты про другую не рассказывал.

— Не успел еще. Зато теперь имеешь возможность — самолично…

«В конце концов, — соображал лихорадочно дед, пристально всматриваясь в детали объекта, — какая опасность может исходить от Головы? Разве что — плюнет. Отматерит. Может, наконец, дунуть. Но так, как когда-то в Антарктиде дуло — маловероятно… Не должно. Кто же это, однако? Глаза закрыты, да в таком масштабе…»

Вспомнилось еще, как пытались он да несколько человек соседей опознать валявшегося на лютом морозе пьяного мужика нормального масштаба — поднимать, не поднимать — но только когда тот зенки разлепил да башку приподнял, все разом сообразили: вон же это кто! А до того — ни в какую…

— Дрыхнет, — сказал Иванушка вполголоса.

— Дрыхнет, — отозвался дед тоже вполголоса.

— Придется будить, — сказал внук погромче.

— Да, может — ну его? — ответил и дед погромче.

— А зачем мы тогда сюда приперлись?

— Понятия не имею.

— Чтоб в Контакт вступить!

— С этим, что ли?

— Да хоть бы и с этим. Раз больше не с кем.

— Ну, попробуй, разбуди. Не разозлить бы.

— Постараемся. Но если и разозлится… Рук-ног нет. Даже укусить — никак.

Дед думал, что Иванушка начнет кричать что-нибудь или свистеть. А внук вдруг вздумал кончиком меча в носу пощекотать. Дед — перехватить руку, но не успел — кончик уже там. И не дай Бог — резкое движение…

И случилось то, что должно было случиться. Лицо Головы вдруг все как-то сморщилось, крылья носа характерно задрожали, и раздался ужасающий грохот. Будто рушится мир. А Иванушка и дед сперва отлетели метров на десять прочь да потом еще кувыркались столько же, толкаемые воздушным потоком реактивной силы. В Антарктиде, пожалуй, слабей дуло.

Между тем Голова сделала судорожный вдох с леденящим кровь завыванием, и мир словно бы вторично обрушился. Правда, Иванушку с дедом дальше не покатило. Потому что, мгновенно сообразив, для чего вдох сделан, не сговариваясь, уцепились за прочные стебли что есть силы.

— Щ-щас Она еще…

— Не, не должна, — возразил дед. — Дуплет. Обычное дело. А больше — редко. Разве что когда простуда…

Он оказался прав. Судорожного вдоха и устрашающей гримасы не последовало. Зато открылись глаза. И дед почти узнал.

А тут Голова заговорила. Голос был грозный.

— Ты, что ли, опять, Руслан?!

И дед узнал наконец. Эту неповторимую брутальность. Но как же его, бедного, однако…

— Это который — насчет Людмилы, Ваше Высокопревосходительство?

— Какая еще Людмила! Помстилось, что опять — Имраныч, собака. Спикер-спихер, понимаешь. «Хасбулат удалой…» Едри его… Заманал…

— Не, это мы, Иванушка и дед…

— А-а-а, припоминаю… Только я теперь мало что могу. Отставка, понимаешь. Заслуженный отдых, понимаешь. Хотя они… — Глаза в небо. — Они сказали, что я теперь «Ваше все». Или «Наше все…» Вместо Пушкина. И другие задачи, конечно…

— Да нам не надо ничего. Мы — просто, — это подал голос Иванушка, чтобы никто тут не подумал, будто его можно не принимать в расчет.

— Тогда спасибо, что проведать пришли.

— Пожалуйста. Нам нисколько не трудно.

— Да, а мне ведь докладывали, что вы тогда в Антарктиде-то…

— Было дело. Но мы, твое Высокопре…

— Да брось ты это! При моей нынешней должности — ни к чему… А ведь тогда пол-Европы, как Фома — х… В смысле, как — корова языком. Вместе с другом Колем и другом Миттераном. А вы, значит, спаслись?

— Да вот…

— Молодцы. Я всегда говорил, что россияне так просто не пропадают. На лебеде могут, не то что…

— Слушай, но как все-таки с тобой получилось-то?

— А чего — нормально. Служу. Землю русскую от ворога стерегу. Блюдю. Мыслю. Глобальней некуда.

— Но где тело твое? Неужели закопали тебя? Как Саида из «Белого солнца…»?

— Шалишь! Я б сам кого угодно, понимаешь… А тело… Да ну его! Одна морока с ним — то одно, то другое… Небось, тоже ведь со своим уже маешься?

— Не без того, конечно. Однако я пока не готов как-то… — А про себя подумал: «Вообще-то, правильно, пожалуй, что — без тела. А то б еще делов понаделал…»

— Значит, еще мало маешься. Но ничего. Рано или поздно как все заболит!.. В общем, я теперь весь в голове сосредоточен. Мозг у меня теперь — «Мозг нации!» Знаешь, на сколько тянет?

— Ну, центнер…

— Тонна! Куда там лениным-сталиным вашим…

— Да уж! — А про себя: «На всю нацию поделить, так и не много…» — Но почему тебя — сюда? А не в центре столицы?

— Хотели. Но раздумали. Вызывающе, дескать, смотреться будет. Не по-европейски. Дико. Мол, до такого даже восточные деспотии не додумались. А я — демократ. Вот и решили — сюда. Здесь, между прочим, географический центр нашей федерации. Так что…

— И давно ты тут обосновался?

— Третий день, как…

— Понятно. Поэтому мы тебя и не видели, когда неделю назад приезжали.

— А чего вы сюда ездите?

— Дак… — Иванушка подумал, что дед соображает, как бы половчей соврать, но дед, лишь мгновение поколебавшись, сказал правду. — Клевер мы тут косим. Для кроликов. Покуда не попадались.

— Приватизируете?

— Можно и так выразиться.

— Продолжайте в тот же духе. Я скажу им…

— Спасибо.

— Хм-м… За спасибо шубу не сошьешь… Слышь, ребята, а похмелиться у вас нету? А то после вчерашнего… Вчера опять приезжали. Советоваться. Ну и…