Дед Мороз в личное пользование - [16]

— Ты права. Вон как на меня наехал, когда я фотку показала девчонкам в кабинете. Телефон мой отобрал, и удалил всё, гад. У тебя не сохранилась, Алла?

— Мила, я такое не коллекционирую, — фыркнула секретарша. — Я тебе сбросила тогда, и сразу удалила.

Пора было уходить, а то ещё пара слов, и я не выдержу. Прибью одну слишком разговорчивую интриганку. Милка болтливая, а Светик — это вообще… Ей рот даже кляпом не заткнешь. Хотя, как ни странно, она не врёт обычно. Все её сведения можно подтвердить фактами. А в данном случае фактов нет. Пока. Но хватит и намёков. Теперь мне стали понятны те взгляды, которыми меня наградили некоторые присутствующие тогда в кабинете Морозова, когда было объявлено о моём будущем назначении. Я выудил из кармана телефон, набрал номер Мишки. Он ответил почти сразу.

— Самсонов, дуй в курилку! Бегом!

— Что случилось, Вадим?

— Разговор есть, — я отключился.

Как только я вошёл, увидел Гошу Сахарова. Мы особо друзьями не были, но приятельствовали. Он работал вместе с Самсоновым и Милкой. Глянув в мою сторону, он скривился, как будто лимон сожрал. Я насторожился.

— Добрый день, Гоша. Как жизнь? — он выбросил сигарету, и, не говоря мне ни слова, пошёл к выходу. Тут как раз Самсонов нарисовался. Сахаров ехидно глянул на меня, и сквозь зубы процедил.

— Мишка, ты бы осторожно тут разгуливал, а то вдруг дружку твоему захочется тебя трахнуть.

— Что ты несёшь, Сахаров? — я сделал шаг в его сторону. Тот сплюнул в урну, брезгливо глядя на меня. Ничего себе!

— Что хочу, то говорю, подстилка директорская. Терпеть вас, педиков, не могу.

— Да? — я в мгновение схватил этого урода за шею, и припёр к стене. — Когда год назад тебе, моралисту, деньги срочно нужны были, помнишь? Кредит за квартиру проплатить, я прав? Кто тебе их дал? Тогда я тебе не противен был, а теперь ты поверил бабским сплетням. Плюётся он, праведник!

— Вадик, стоп! — Мишка опомнился, и начал меня оттаскивать. А зря! Руки так и чесались дать по роже. Не баб же бить идти в приёмную. Мишка всё же оторвал мою руку от хлипкой шейки Сахарова. Тот испуганно таращился, придвигаясь ближе к двери.

— Чеши отсюда, — гаркнул Мишка, и этого товарища сдуло из курилки. Друг запер дверь, достал свои сигареты, подкурил одну и всунул мне. Я сделал затяжку и опустился на корточки у окна. Ноги дрожали.

— Миш, ты почему мне не рассказал о сплетнях? — тихо спросил.

— Думал, погуляет трёп и сам заглохнет, а тебе только нервы потреплет.

— Что за фото было у Милы? — Мишка виновато глянул на меня.

— Судя по фото, его Алла на телефон сняла, когда ты переодевался в тот вечер, когда она кофе на тебя вылила. Там Морозов в одних брюках спиной к двери стоит, и ты в расстёгнутой рубашке. Я правильно понял, а другие заохали, когда Мила показала это на своём телефоне. Телефон отобрал, фото удалил, попытался объяснить, что это розыгрыш Аллы. Рассказал, что она учудила. Думал, что разрулил ситуацию, а оно вон как вышло. Ты откуда узнал?

— Случайно подслушал. Они болтали в приёмной: Алла, Мила и Светик.

— Светик? У-у-у, — протянул мой друг, вспомнил стройную русоволосую красавицу со стервозным характером.

— Алла жаловалась, что мы своей страстью не даём ей работать нормально. Оказывается, я потрахаться к Морозову бегаю дни напролёт. Обидно, — попытался выдавить из себя улыбку. Криво вышло.

— Дура она.

— Я не о ней. Обидно, что кроме вчерашнего поцелуя ничего не было. Если бы было что-нибудь ещё, было бы не так, может быть, обидно. А то я даже не знаю, что чувствуют, когда переспят с мужиком.

— Ты целовался с Морозовым? — вот это глазки у Мишки. Не знал, что они у него могут быть такими большими. — И как?

— Хорошо. Очень хорошо, — я докурил сигарету, выбросил в пепельницу и запустил пальцы в свои волосы. Башка болеть начинает. Перенервничал.

— А я всё думал, когда ты дозреешь, — хмыкнул мой дружок, и теперь я уж уставился на него. — Вадим, я не слепой. Давно заметил ваши взгляды друг на друга. Дыма без огня не бывает.

— Да и не было бы этого дыма, если бы не Алла. Она ведь перемены спровоцировала, точнее, её спланированные выходки. Я бы так и не решился грань пересечь.

— А сейчас хочешь?

— Хочу, Миша. Вчера понял, что действительно хочу, только Морозов решил, что я дал обратный ход. Мы повздорили слегка. Просто не поняли друг друга. А знаешь, что самое смешное в этой ситуации?

— Что? — Мишка опустился рядом и протянул мне ещё одну сигарету.

— Мне нет необходимости спать с кем-то ради карьеры. Я легко могу хоть сегодня стать замом генерального директора более крупной компании в Москве.

— Я чего-то не знаю о тебе, друг мой?

— Не знаешь, Миш.

И я рассказал Мишке, не особо вдаваясь в некоторые детали, про свою семью, про отца и его бизнес, а заодно про Аллу. Точнее, про неудачный минет и всё, что последовало за ним. Сведения об отце друга впечатлили, а над остальным он так заразительно поржал, что даже мне стало смешно.

— Если бы наша Аллочка узнала, какой у тебя отец, Вадим, боюсь, она бы вцепилась в тебя всеми десятью расписными острыми коготками. И плевать было бы ей на ориентацию. А к Морозову на пушечный выстрел не подпустила бы тебя. Так что твоя конспирация тебе пригодилась. Можно сказать, жизнь спасла молодую, — я хмыкнул, соглашаясь.