Дед Илья и внук Илья - [16]
Вдруг она подняла руку: стоп! Работа разом остановилась. Три стены будущего магазина, ровные, новёхонькие, поднялись на площади, а люди хлопали в ладоши.
Илюша ничего не понял.
— А кто победил? — спросил он.
— Все победили! — засмеялся дед Илья. — Ровно, хорошо работают. Глядеть — праздник!
— А ты? — встревожился Илюша.
Тут товарищ Орлова объявила:
— Сейчас в соревнование вступит Илья Иванович Платов со своей школой-бригадой.
И ученики деда Ильи надели рукавицы, взяли в руки инструмент, стали на места вдоль четвёртой стороны фундамента. Дед снял Илюшу с колена, поднялся и оглядел учеников весёлым пристальным взглядом. Словно спросил: «Готовы к бою?» И мигом Рыжик, и Семёнов Николай, и другие ребята будто подтянулись: «Всегда готовы!»
Илюша весь напрягся в ожидании. Сейчас, казалось ему, вот сейчас дед Илья скомандует: «По коня-ам! В атаку! Впе-рёд!»
Но товарищ Орлова взглянула на секундомер:
— Внимание!
Дед Илья просто сказал:
— Начали.
И началось.
Нет, никто не рванулся с места. Никто не понёсся на конях, размахивая саблями, крича «ур-ра». Было тихо, совсем тихо. Только железные лопатки каменщиков постукивали всё быстрей и раствор жёстко поскрипывал по кирпичу.
— Так… — коротко говорил дед Илья. — Внимательней. Так. Эдак…
Напрягшись стрункой, прижав к бокам сжатые кулаки, Илюша шептал:
— Вперёд! Вперёд! — словно мчался с бригадой в неслышной атаке. Словно в руках у молодых бойцов невидимые поводья.
Бригада летела вперёд. Илюша — с нею, бок о бок, стремя в стремя. Потому и разгорались щёки у Рыжика и у Семёнова Николая, потому что встречный ветер бил им в лицо, им и Илюше…
И кто-то за его спиной тоже шептал:
— Вперёд, вперёд!
Но Илюше некогда было оборачиваться.
Вот уже верхний край стены поднялся каменщикам выше колен. Вот он стал им по грудь. Уже дед Илья распрямил спину, и все ребята распрямились, им не надо больше наклоняться, чтобы укладывать кирпичи, стена всё растёт под их руками.
А на площади, как ветер в соснах, прошёл-прокатился шумок: да почему же платовская кладка поднимается, как пирог на дрожжах? Да ведь тут умелый — всего один мастер, а другие — неоперившиеся птенцы?..
А стена всё лезет вверх, как по щучьему веленью. Поднялись простенки и проёмы для окон, и сквозь них Илюша видит, как работают Рыжик и Семёнов Николай. И вот уже Рыжик встал на подмости, а за ним и другие, и высоко над стеной показались разгоревшиеся лица, блестящие глаза и руки, снующие словно стрижи.
А шум на площади всё сильнее. Задние ряды теснят передних зрителей, все хотят увидеть, как школа-бригада строит чудо-стену.
И вдруг — команда:
— Стоп!
И разом всё замерло. Дед Илья вышел из-за стены, ребята, стаскивая рукавицы, стали рядом с ним. Смущённые, они теснились друг к другу и поглядывали на площадь, которая гудела, кричала, махала им десятками рук. А над головами деда Ильи и его учеников комсомольцы уже растягивали кумачовое полотнище:
ПРИВЕТ МАСТЕРУ — ЗОЛОТЫЕ РУКИ
ИЛЬЕ ИВАНОВИЧУ ПЛАТОВУ
И ЕГО ШКОЛЕ-БРИГАДЕ!
Полотнище билось на ветру, но Илюша всё равно видел все до одной буквы. Некоторые были ещё мокрые, с буквы «Ш» вниз стекали три белые дорожки.
А к деду подходили разные люди, поздравляли. И товарищ Орлова тоже.
На площади все ряды сбились, перепутались. Осталась сидеть одна баба Таня в праздничной цветастой кофточке, в белом платочке. Маленькая, подняв радостное лицо, она смотрела вверх на своего мужа-богатыря, на мастера — золотые руки. Больше ни на кого. Она даже Илюшу не замечала, а ведь он вертелся рядом, тоже хотел поздравить деда.
Никогда ещё Илюша не видел деда Илью таким молодым; глаза его смеялись, озорные кудри падали на лоб.
— Никакого чуда! — гремел его радостный голос. Он объяснял в сотый раз всё с самого начала. Он хотел, чтобы все поняли, чтоб все сумели.
Окружённый людьми, дед Илья шёл по площади. Оркестр играл громко, и возле трибуны уже танцевали друг с дружкой девушки; их яркие платья закручивались, как венчики вьюнков.
Баба Таня увидала Таиску. Таиска стояла одна-одинёшенька в своей накрахмаленной юбочке и сосала красного леденцового петуха на палке.
— Какая ты нарядная, Таиска! — сказала баба Таня. — И банты в косах — просто мотыльки! А где же Илюша, что он делает?
— Задаётся! — Банты-мотыльки обиженно подпрыгнули. — Я рядом стояла, он даже ни разочка не обернулся. А сейчас уж так задаётся, что щёки, гляди, лопнут!
— Да ну? — огорчилась баба Таня. — А пойдём поглядим.
Седая кудрявая голова деда Ильи возвышалась в толпе над всеми. Илюша не отходил от деда. Он глядел во все глаза и слушал в оба уха, как дед объясняет знатным каменщикам свою работу. Щёки у Илюши и правда были раздуты.
— Вот глядите, баба Таня, какой он важный!
Знатные каменщики поздравили бабу Таню и стали ей объяснять, какой у неё замечательный дед Илья. Будто она сама этого не знает. Таиске даже смешно сделалось. Потом знатные каменщики похвалили Таискины банты и поздоровались с ней за руку. Илюша обернулся и заморгал от удивления: такая Таиска была сейчас красивая и нарядная, вроде ненастоящая, вроде её только что сняли с ёлки!
Илюша сказал ей странным невнятным голосом:
— Ты зачем потерялась? Я тебя искал.
