— Вот ее норка, деда, она сюда убежала!
Дед, кряхтя, садится на корточки. Колени его громко хрустят, и левое пронзает знакомая боль. Дед не был на фронте — его оставили при заводе, — но во время эвакуации их эшелон разбомбили, и деду перебило осколком ногу. Тридцать лет нога не болела и заболела лишь несколько лет назад — и уже, наверное, до конца… Внук поднимает веточку и опасливо, вытянутой рукой, сует ее в мглистое отверстие норки. Деда сначала удивляет и немного огорчает его робость, но потом он понимает: для метрового внука мышь — не такое уж и маленькое животное.
— Деда, а ты можешь ее поймать? Как шмеля?
Летом дед часто ловит внуку шмелей. Один раз шмель его ужалил.
— Нет, Ванечка. Она очень быстро бегает.
— А как слона? В яму? — говорит внук и смеется — тоненько, подвизгивая и всхлипывая. Дед тоже смеется — как будто мелко покашливает.
Они возвращаются на дорогу. После сидения на корточках дед заметно хромает. Небо в створе оранжевых стен розовеет — солнце уже садится. Стволы деревьев наливаются сажевой чернотой. Дед берет внука за холодную, влажную после возни с опавшими листьями руку.
— Пора домой, Ванечка.
Они идут, держась за руки и подлаживаясь к шагу друг друга: внук ступает слишком широко, а дед семенит.
— Деда, а ты мне еще когда-нибудь расскажешь, как ловят слонов?
— Конечно, расскажу, — говорит дед. — Обязательно.
* * *
Проходит пятнадцать лет. В стране перестройка. Рушится старая власть. Внук возвращается с демонстрации (в Вильнюсе власть применила силу, погибли люди) и с порога злобно кричит:
— Это такие, как ты!… коммунисты проклятые, погубили Россию!
Дед поднимает голову и смотрит на внука. Дед уже очень стар. Внук высокий, красивый, чужой. Далеко позади него, на золотисто-зеленой опушке джунглей, индусы с белых одеждах ловят слонов.
