Дебютантки - [46]
Пэдрейк Эббот Коннор был крещен в соборе в присутствии старших Эбботов. К великому изумлению Патрика, Элис Эббот увлеклась красотой полуязыческих католических обрядов, хотя и не созрела до того, чтобы принять эту веру.
В конце концов Патрик махнул рукой на Маргарет, позволив ей делать все так, как полагалось по ее новой вере. Он завел любовницу, чувственную красавицу португалку, которую поселил в снятой для нее квартире на Блэк-Бей, восстановил свои связи с брокерской фирмой в Нью-Йорке, расширил деятельность своего банка и с помощью тестя, оказываемой, впрочем, без особого энтузиазма, продолжал свои попытки подняться выше в этом мире, который должен по праву принадлежать миллионеру, зятю Эбботов, жителю самого фешенебельного района Бостона.
Джеймс Эббот выдвинул его в члены клуба «Сомерсет», однако Патрику было отказано в членстве. Даже попытка Джеймса привести зятя в «Гарвард Порселлиан клаб» в качестве гостя была встречена более чем холодно. У «Бруклин кантри клаба» также нашлись свои причины, чтобы отказать ему, а «Сити клаб корпорейшн» объяснил, что даже не все сыновья первых семей Бостона могут стать его членами. В «Юнион клабе» Джеймсу сказали, что лет через десять — пятнадцать, возможно, появится вакансия, и тогда они рассмотрят возможность принятия в свои члены его зятя. И хотя Элис и Джеймс патронировали ассамблеи, на которых впервые выходили в свет дебютантки, имена Маргарет и Патрика ни разу не были включены в списки приглашенных.
Затем неожиданно во время утренней прогулки упал и не встал Джеймс Эббот. Семья очень гордилась тем, что на похоронах присутствует столько самых известных людей города. Черт бы побрал эти роскошные похороны, думал Патрик, умер единственный человек, поддерживавший его.
На Элис Эббот сильно подействовала безвременная кончина мужа, у нее появились некоторые странности. Найдя свою религию чересчур сухой, она нашла утешение в религии своей дочери и также приняла католичество. После этого она стала огромное внимание уделять своим туалетам, следя за последней парижской модой и надевая на приемы настоящие фамильные драгоценности.
Затем она купила пару королевских догов и, надев на них ошейники, украшенные изумрудами, прогуливалась с ними по Тремонт-стрит. Она привела в состояние шока весь Бостон, воздвигнув роскошный дворец в стиле венецианских палаццо на небольшом клочке земли, которым она владела на Блэк-Бей. Она закрыла свой дом на площади Луисбург — она назвала свое действие «Декларацией Независимости от Кирпича». Ей надоели вечные склоки из-за того, кому и как мостить площадь, и то, что жители этого квартала гордились тем, что могли выложить кирпичом тротуары возле своих домов. Чтобы показать, что для нее кирпич ничего не значит, Элис построила свой дворец вокруг небольшого квадратного дворика, мощенного мраморными плитами. Около дворца были итальянские сады, пруды с лилиями, фонтаны, а внутри она разместила бесценную коллекцию произведений искусства, которые закупала на оптовых распродажах наряду с мебелью, коврами, гобеленами, ранее принадлежавшими английским лордам, русским князьям и французским королевам.
Затем Элис совершенно неожиданно подарила этот дворец городу, чтобы он использовался в качестве музея, посвященного ее мужу Джеймсу. Она продолжала там жить на третьем этаже, по дворец теперь назывался «музей Джеймса Эббота», в котором на почетном месте висел портрет самой Элис Эббот, выполненный Джоном Сарджентом.
В общей сложности Элис потратила на все это около двенадцати миллионов долларов. Подобная расточительность была совершенно в новинку в Бостоне, где всегда основной добродетелью считалась строгая экономия. Сыновья Элис — Джеймс и Пол, так же как и Патрик, были в ужасе, что деньги, на которые они рассчитывали в качестве наследства, растрачены. Маргарет же считала это решение матери правильным и очень любила водить Мэгги и Пэдрейка в музей Эббота, даже когда они были слишком малы для того, чтобы оценить его великолепие.
Патрик начал задаваться вопросом о своей жизни. Да, он проживал в самом фешенебельном квартале Бостона, ну и что из этого? Его партнер Том Мэлли и другие друзья, проживающие в Нью-Йорке, жили в прекрасных особняках, окруженные предметами роскоши, не менее ценными, чем те, что находились в музее Эббота. Они наслаждались жизнью, в то время как его жизнь была верхом сдержанности и экономии. Он женился на женщине скучной, как церковная мышь, которая даже и не делала попыток улучшить ни свою внешность, ни их положение в обществе. С другой стороны, Том Мэлли женился на женщине, которую любил, красавице Бриджит, и она, хотя и происходила из скромной ирландской семьи, с радостью приняла то великолепие, к которому обязывало ее положение.
Даже его дети были для него чужими. Его дочь Мэгги, такая же некрасивая и тихая, как мать, уже в пятилетнем возрасте стала очень набожной. Его сын Пэдрейк, необыкновенно красивый мальчик, очень отличался от других детей. Он, как и его отец, был подвержен приступам бешенства, он также выказывал блестящие способности — в четыре года он уже прекрасно читал, и читал много. По совершенно непонятным причинам он чувствовал какую-то враждебность к отцу, и Патрик злился и недоумевал, отчего это, и не мог найти ответа. Мальчик не отходил от матери, а если той не было, то от сестры Мэгги.
