Дебютантки - [45]

— А он разве не епископ?

— Представления не имею. Может быть, кардинал? Они ведь как-то так их называют?

* * *

Таким образом, хотя церемония проводилась по католическому обряду, Патрик обнаружил, что на венчании присутствуют все наиболее знатные и видные семьи бостонского света. Там, разумеется, были и его родители, равно как и четыре рыжеволосые сестры. И хотя примерно дюжина друзей и родственников О'Конноров присутствовала на венчании, никто из них не был на приеме в доме Эбботов. Он считал, что за этот прием он заплатил не такую уж высокую цену. Банк Дублинский первый национальный был переименован в Массачусетский иммиграционный коммерческий банк. Он также убрал «О» из своей фамилии. Джеймс Эббот как-то обронил, что «Коннор» звучит намного лучше, чем «О'Коннор», что и решило дело.

Вскоре Маргарет забеременела. И Патрик совершенно потерял интерес к ней. Ранее, желая как можно скорее стать отцом, он укладывал ее в постель два, а то и три раза в сутки. Она, разумеется, принимала его стремление обладать ею как доказательство его страстной любви. Но теперь, забеременев, она была в совершенном отчаянии из-за его полного к ней безразличия. Однако со своей стороны ее мать решила воспользоваться состоянием Маргарет для осуществления дальнейших планов.

Вскоре после того, как Элис Эббот узнала о беременности своей дочери, она пришла к мужу с очередной новостью.

— Ты знаешь, я сегодня разговаривала с кузиной Джейн. Она говорит, что хочет забрать свою мать к себе в Мильтон.

— Это очень хорошо для них обеих.

— Не думаю, чтобы кузина Джейн считала, что это так уж хорошо для нее. Просто это ее долг. Но это все к делу не относится. А дело в доме тети Абигейл. Он теперь освободится. Я думаю, нам стоит предложить, чтобы они его продали нам, и сделать это как можно скорее, пока еще кто-нибудь не прослышал, что дом на площади Луисбург будет выставлен на продажу.

— И с какой же целью? Я, разумеется, не сомневаюсь, что это будет неплохим капиталовложением. Собственность на площади со временем удвоится в цене…

— О Господи, Джеймс, ты сегодня что-то плохо соображаешь. Я думаю о Маргарет. Маргарет, твоей дочери, которая носит в себе Хейта-Эббота…

Джеймс прикусил незажженную трубку.

— Коннора, моя дорогая, Коннора. Ирландского католика Коннора. Абигейл никогда в жизни не продаст свой дом ирландскому католику. И что скажут другие жители этого района? Они будут возмущены. Мы можем спровоцировать еще одно восстание в Бостоне, — Он усмехнулся собственной шутке.

— Оставь это мне, Джеймс.

* * *

Наконец-то осуществилась мечта Патрика Коннора, Его первая рождественская ночь на Бикон-Хилле имела для него особое значение. Было общеизвестно, что рождественская ночь на Бикон-Хилле — это незабываемое зрелище. Пение рождественских гимнов, зажженные свечи в каждом окне, карнавальная атмосфера царила в этом районе, на окнах не задергивались шторы, чтобы одетым в костюмы ранних пуритан ряженым, звенящим рождественскими колокольчиками, было видно, как поднимаются за праздничными столами бокалы с шампанским.

Но несмотря на праздничное настроение, Патрик был полон злости, когда Маргарет, благодарная судьбе за то, что вскоре станет матерью, развесила по стенам их прекрасно обставленного роскошного дома распятия и изображения святых картин. У этой женщины не было ни капли вкуса, если она могла на эти благородные стены вешать дурацкие распятия…

При виде ее, снующей по дому с вечными четками в руках, Патрик чувствовал, что у него начинается мигрень. Были случаи, когда он срывал со стен эти распятия и картинки, ломал и рвал их, срывал с ее рук четки и топтал их ногами. Он был полон решимости заставить Маргарет забыть о своей новой религии и занять свое место в обществе для них обоих.

Их дочь родилась в 1902 году и получила имя Маргарет Эббот Коннор. Она была похожа на мать — некрасивая, бледненькая и даже в младенчестве имела длинноватый протестантский нос. Хотя Патрику это не нравилось, его жена продолжала называть малышку Мэгги, именем, которое Патрик не выносил совершенно. «Мэгги» звали его рыжеволосую сестру, которая была типичной «ирландской собачонкой», как презрительно называли ирландцев чопорные бостонцы. Так что он сам называл девочку полным именем Маргарет. Что касается жены, то он ее вообще никак не называл.

Она не только раздражала Патрика, но и озадачивала его. Она делала все то, что он запрещал ей делать — даже навещала его семью, включая сестер, хотя он в очень резких выражениях запретил ей это. Она покорно улыбалась, виновато опускала голову, бормотала какие-то оправдания и извинения, а затем все опять повторялось. И все это невзирая на все более часто повторяющиеся приступы ярости мужа. Патрику и в голову не приходило, что упрямство его жены — это просто решимость недавно обращенной католички спасти его бессмертную душу, вернуть его к своим корням и своей религии.

Даже на следующий год, лежа на больничной койке, после того как она родила очаровательного сына, она бросила ему вызов. Патрик хотел назвать сына Джеймсом. (Он даже обдумывал возможность официально сменить свое имя на Эббот, такие вещи встречались среди ирландских иммигрантов, которые хотели получить настоящие высокородные английские фамилии.) Однако Маргарет, заполняя бланк для свидетельства о рождении во время отсутствия Патрика, нахально назвала сына ирландским именем Пэдрейк в честь