Дебютантки - [15]

— Потому что мама очень бы беспокоилась, если бы узнала, что я до сих пор не видела твою маму. И твоего папу. Она бы решила, что это очень странно.

— Правда? — задумчиво спросила Сара. Похоже, что она приняла какое-то решение. Не глядя на меня, она сказала: — Если хорошенько подумать, то это совсем не странно. Мама у меня сильно пьет, и она не могла выйти к тебе. — Сара уставилась куда-то поверх моей головы. — Ее часто не бывает. Она лечится время от времени. Но на этот раз она вернулась раньше из-за твоего приезда. В твою честь. — Сара невесело засмеялась. — Она еще не совсем в форме. И не любит, когда ее видят, если она не в форме. Ты знаешь, мама очень красивая и ей трудно встречаться с людьми, если она плохо выглядит, ну, ты понимаешь. Красивым это как-то труднее. Я вижу, ты понимаешь…

— Ну да, конечно. Конечно, я понимаю, — быстро проговорила я, чувствуя, что заливаюсь краской.

— А твоя мама пьет? Тетя Марта? Говорят, что все южане сильно пьют. Беспробудно пьют. Это папа так говорит. Он говорит, что породнился со старинной благородной семьей южан-пьяниц. Лично мне кажется, что так нельзя говорить. Мама такая красивая. И такая милая. Это просто подло со стороны отца так говорить, ведь правда?

Я не знала, что ответить. К счастью, когда говорила Сара, мне можно было и не отвечать.

— А тетя Марта пьет? А твой папа? Мой папа пьет иногда, но очень мало. Он говорит, что евреи никогда не бывают пьяницами. Но знаешь… — она понизила голос до шепота, хотя нас вряд ли кто-нибудь мог подслушать, — папа уже больше не еврей. Он теперь протестант, но все равно не пьет. Мне кажется, это от религии не зависит — пьет человек или нет. Мне кажется, это просто в крови. А кровь не меняется из-за того, что ты начинаешь ходить в другую церковь — Эта мысль рассмешила ее. — А ты как думаешь?

Я молча покачала головой. Я была «поражена известием, что дядя Морис уже не еврей. Интересно, что бы об этом подумала мама. Почувствовала бы она облегчение или, наоборот, расстроилась, потому что перемена вероисповедания означает, что брак тети Беттины не был таким уж «неприличным»?

— А почему он сменил религию? Почему стал протестантом?

— Не знаю, просто решил, и все. — Сара сосала указательный палец. — Мама у меня ходит в методистскую церковь, а папа — в англиканскую. Я сказала ему, что хочу быть иудейкой, но он ответил, что я не могу. Он сказал, что я должна ходить в методистскую церковь, как мама, что по иудейской религии национальность и вероисповедание должны быть, как у матери, потому что она — сад, в котором взращивается семя. Ужасно смешно, по-моему. Мой папа уже больше не иудей, а живет по еврейским законам. Правда смешно?

— Да, пожалуй.

— Это противно. Мне кажется, и то, что папа перестал быть евреем, тоже противно. Наверное, он из-за этого стал таким гадким. А ты кто? Твоя семья? У тебя какая вера?

— Мама — методистка. Как и твоя мама. И я тоже. А папа — баптист.

— Значит, они алкоголики?

— Баптисты?

— Да нет, дурочка! — Сара фыркнула. — Твои мама и папа? Тетя Марта и дядя Говард?

— Нет, что ты! Мама вообще никогда не пьет. Убежденная трезвенница. Папа иногда может немного выпить. Может быть, он бы позволял себе это и чаще, но мама каждый раз устраивает такой скандал, так что он считает, что оно того не стоит… А твоя… а тетя Беттина… она всегда была…

— Пьяницей? Не знаю. Но скорее всего, это из-за отца. У него есть любовница. Она молодая. Двадцать три года или около этого. Мне, разумеется, знать об этом не положено. Но все об этом знают. Абсолютно все. Поэтому он редко бывает дома. Разрывается между работой и своими девочками. Сказать по правде, — продолжала Сара, — я не знаю, что было сначала: папины любовницы или мамино пьянство. Я, конечно, не могу сказать точно, что одно связано с другим, но мне так кажется. Ну, во всяком случае, она у папы, по крайней мере, третья.

— Третья?

— Любовница. Третья, о которой я знаю, во всяком случае.

— А, — сказала я, потрясенная услышанным. Я не знала ни одного человека, который бы имел любовницу. Я подумала, что вряд ли смогу сказать маме о пьянстве тети Беттины и любовнице дяди Мориса. Тогда она может заставить меня вернуться домой. Единственное, о чем я могла ей спокойно сообщить, так это о том, что дядя Морис теперь стал протестантом. Это, по всей вероятности, не повлияет на мое пребывание здесь.

— Знаешь, что бы мне хотелось сделать? Мне бы хотелось убить Линду Янг. Так зовут его любовницу, — весело призналась мне Сара. — Только боюсь, что ее место тут же займет другая. Так что, похоже, чтобы действительно сделать доброе дело, мне придется убить отца или уж вообще никого. — Видя мою кислую физиономию, она рассмеялась. — Не волнуйся, по крайней мере, на этой неделе я никого убивать не собираюсь. И мама тоже вскоре будет в форме. Во всяком случае, до того, как мы поедем в школу в следующий понедельник. И ты не волнуйся, мы вполне можем пойти по магазинам и без нее. Все кредитные карточки у меня. Мы накупим тебе кучу нарядов и все такое.

Я зевнула.

— Ты ведь устала? — сочувственно спросила меня Сара. — Почему не ложишься?