Death Stranding. Часть 1. - [66]

Все-таки в «Кьюпиде» и хиральной сети был принципиальный изъян. Раз они используют Берег, то очевидно, что влияние Берега на этот мир усилится. У Локни не было точной информации о хиральной сети, но даже по таким ненадежным данным, как местные отчеты и анализ показателей с измерительных приборов, установленных на территориях Тварей, находящихся неподалеку, было понятно, какие изменения происходят на востоке.

Локни вместе со старшей сестрой-близнецом Молинген говорила, что необходимо исправить «Кьюпид» и уменьшить зону покрытия сети, но их никто не слушал. Дайхардмэн, представитель президента, не допускал изменения планов. Половину первой экспедиции заставили отправиться вместе с Амелией устанавливать инфраструктуру и организовывать разбросанные по материку города. Локни и остальные из группы поддержки обслуживали инфраструктуру, проводили исследования для разгадки феномена Выхода смерти.

Активность сепаратистов и изоляционистов, которые вели все более ожесточенную подрывную деятельность по мере движения экспедиции на запад, укрепила волю «Бриджес» к восстановлению Америки. «Объединение с помощью хиральной сети станет железной стеной, которая защитит нас от угрозы. Получив информацию, технологии и возможность производить самое разное оборудование с помощью хирального принтера и, главное, имея общую цель – восстановить СГА, – мы сможем не только сопротивляться терроризму, но и решить такую проблему, как Выход смерти».

Такие заявления «Бриджес» были только пропагандой. Чтобы объединиться, они создали общего врага.

– Разве это не глупо? – резко высказывалась Локни. – Разве нужно доводить до такого, запускать хиральную связь? Молинген, ты же тоже была недовольна. Сестренка, когда ты успела измениться? Когда ты стала называть себя Мамой?

Берег у каждого человека свой, поэтому живут все по-разному и умирают тоже в одиночестве. Но благодаря тому что изначально Берег у всех отличается, людям дана возможность связываться друг с другом. Для Локни и Молинген хиральная связь должна была стать воплощением этого идеала, этой тонкой нитью.

Однако хиральную связь стали использовать как инструмент для восстановления СГА. И это серьезно. Если использовать Берег для такой цели, то достаточно же будет связи с ограниченным функционалом? После перехода Озера нулевой отметки и покорения центральной части материка Локни и Молинген подали доклад о необходимости снизить мощность «Кьюпида» и хиральной сети. Однако и главный штаб, и Амелия из передового отряда отказались от ограничений, потому что уже строили инфраструктуру по разработанным протоколам. Сказали, что неясно, возможен ли вообще запуск, поэтому на начальном этапе решили оставить максимальные настройки, но добавить контроль с помощью «Кьюпида» и отдельный резервный механизм, чтобы в худшем случае можно было гарантировать безопасность городов.

Людей, которые представляли полную картину такой грандиозной системы, было немного, чтобы обеспечить конфиденциальность. В «Бриджес» утверждали, что связи важны, а в самой организации были сплошные секреты.

Несмотря на все это, две сестры попытались сами реализовать обновление.

После прибытия в Южный узел Локни и Молинген захотели остановиться в соседней колонии, в которой был коллайдер, ранее разработанный в Америке. Конечно, тогда он уже не функционировал, но огромное количество материалов, сохранившихся там, обладало уникальной ценностью. Их можно было применить и для разработки нового «Кьюпида».

Кроме того, их главной целью было совершить в этой колонии искусственное зачатие ребенка от двух («Нет, от трех – от него и нас двоих») человек. Однако им обеим не разрешили остаться в колонии по той причине, что рабочих рук критически не хватало, а вносить изменения в планы по распределению человеческих ресурсов нельзя. Локни приказали отправиться в Горный узел. Однако связи между близнецами должно было быть достаточно. Они связывались через свои Берега, соединенные с момента пребывания в материнской утробе («Каждая привязана к своему Берегу, но наши Берега накладываются друг на друга»); именно эта их связь стала чем-то вроде прототипа хиральной сети.

Благодаря самопожертвованию Молинген Локни залечивала душевную рану. Она сделала детскую игрушку из катушки для ниток и отправила Молинген. Процесс роста и развития дочери в животе у сестры Локни ощущала как нечто, происходящее с ней самой. Они смеялись вдвоем, когда чувствовали, как ребенок пинается.

Потом произошла трагедия, но она не была совсем внезапной – во всяком случае для Локни. По мере приближения срока рождения ребенка связь Молинген и малыша становилась все сильнее. Пусть они и договорились, что Молинген только выносит ребенка, – все равно пуповиной он был связан с ней. Локни понимала, что это ревность, недостойное чувство, но ничего не могла с собой поделать. Она не могла простить, что Молинген стала называться Мамой, что радуется этому.

Когда Локни узнала, что колония подверглась атаке террористов и Молинген («Не буду называть тебя Мамой») стала жертвой этой атаки, то прежде всего она забеспокоилась о состоянии дочери.