Даже вампиры хандрят - [72]

За одним исключением.

Глядя на Пэйна, у меня на глазах выступили слезы. Не слезы горя или жалости к себе — я пролила последние из них, прижавшись к земле в Mary King's Close. Душа Пэйна отличала его от остального мира. Она ярко сияла вокруг него, образуя корону тепла и любви, к которой меня влекло, как бабочку к огню. Я хотела быть рядом с ним, просто греться в лучах жизни, которую он источал. Когда я прикасалась или прижималась к нему, вой внутри меня чуть стихал, а моя холодная сущность капельку согревалась.

— Как ты так жил? — Спросила я, когда он помог мне подняться вверх по лестнице в мою квартиру. — Как ты жил так долго и не сошел с ума?

— Я не знал ничего другого, — ответил он, его губы прикоснулись к моему виску. — Пока не встретил тебя.

Пэйн настоял, чтобы я отдохнула и выпила чашку чая.

— Ты потеряла много крови, — сказал он, когда подворачивал вокруг меня одеяло, пока я, свернувшись, пристроилась на кушетке. — Кроме того, твое тело израсходовало много энергии, излечивая шею. Тебе нужна жидкость и сахар, чтобы восстановить запасы гемоглобина и закончить исцеление.

Я коснулась своей шеи, обрадовавшись, когда не увидела на пальцах свежую кровь. Кровотечение остановилось некоторое время назад, и теперь рана медленно затягивалась. Чай ни в коей мере не привлекал меня. Я нуждалась в белке.

— Мне бы сейчас стейк. Такой здоровенный, кровавый кусок мя… — я замолчала, потрясенная картинкой в своих мыслях, и по коже поползли мурашки от мысли, кем я стала. — О, боже, я жажду крови?

— Понятия не имею. А ты ее жаждешь? — Он включил электрический чайник и загремел на кухне в поисках кружек, молока, сахара и печенья.

— Ты не должен так спокойно к этому относиться. Для меня это очень серьезно, — капризно сказала я (думаю, это вполне простительно, учитывая ситуацию).

Он пожал плечами и поставил на стол рядом со мной чайную пару.

— А для меня нет. Я навсегда останусь Моравийцем и должен буду брать кровь у других или умереть.

— Ну, я надеюсь, сейчас ты не голоден, потому что эта закусочная закрыта на ремонт.

Он улыбнулся и пошел проверять воду.

— Я голоден, но могу подождать.

— Как долго? — Я опять коснулась шеи. Она была горячей, будто кожу лихорадило.

— Столько, сколько нужно. Вот. — Он сунул чашку очень сладкого чая мне в руки. — Пей.

— Сэм? Это ты… о, боже, ты вернулась. — Из своей комнаты выглянула Клэр. Ее длинный шелковый халат почти точно соответствовал оттенку розы, которую она рассеянно несла в руке. — Нам с Финном было интересно, когда же ты поя… милостивый боже! Что с тобой случилось?

Клэр остановилась передо мной в театральной позе: рука у горла, в глазах ужас. За ней из комнаты вышел Финн, заправляя рубашку в брюки. Он тоже застыл, увидев меня, и быстро повернулся к Пэйну.

— Я обратил Сэм, — спокойно поведал мой любимый, усаживаясь рядом со мной. — Человеку, пытавшемуся ее убить, в конце концов, это удалось. Точнее, удалось бы, если бы я ее не обратил.

Я устало улыбнулась обоим ошарашенным лицам, уставившимся на меня, и кивнула Пэйну, когда он предложил рассказать о недавних событиях.

— Мы найдем твою душу, — пообещала Клэр, когда он закончил. Она сжала мою руку в своих и села у меня в ногах. Крошки от еды скапливались у нее на коленях. — У меня нет абсолютно никаких сомнений, что мы найдем ее. Существует что-нибудь, вроде хранилища душ?

Последняя фраза была адресована Пэйну. Он покачал головой.

— Как такового — нет. Ее душа все еще существует, но она содержится в Акаше.

— В Акаше? — Озадаченно спросила Клэр.

— В лимбе,[44] - сказала я, мой голос был все еще хриплым. — Ну, ты же знаешь Акашу — это место, куда ссылают фей в наказание.

Она стрельнула в меня негодующим взглядом, но ненадолго.

— Как мы найдем душу Сэм? — Спросила она Пэйна. — Просто пойдем в эту Акаше-лимбо-хрень?

— Ты можешь туда пойти, а Сэм — нет. Но только она или я сможем вернуть ее душу.

— Тогда сходи и верни ее для Сэм, — попросила Клэр, еще раз участливо сжав мою руку. — Мы тебя подождем.

Пэйн провел рукой по лицу. Он устал и был голоден, я знала это, даже не прикасаясь к нему. Но его свет и тепло притягивали меня. Его рука крепко обняла меня, пока я прижималась к нему, впитывая его жар со вздохом облегчения.

— Не так все просто. Существа темного происхождения не могут войти в Акашу.

— Сэм не темная, она эльф, солнечный эльф, — возразила Клэр.

— Была. Теперь она — Моравийка и, что еще важнее — у нее нет души. Все существа без души по своей природе — темные. Она не может войти в Акашу, пока у нее нет души, и она не сможет вернуть свою душу, если не войдет в Акашу.

Я еще крепче к нему прижалась, немного сожалея, что не могу заползти к нему внутрь, где эта восхитительная душа сияла жизнью, любовью и всем, чего у меня не было.

— Тогда ее можешь вернуть ты, — сказала Клэр, на ее лице светилось упрямство. — У тебя же теперь есть душа, значит, ты можешь войти в эту Акашу.

Пэйн покачал головой.

— У меня есть душа, но мое происхождение по-прежнему темное. Я родился без души и всегда буду нечист — по крайней мере, когда речь идет об Акаше. Мне запрещен вход туда.

— Ну, тогда что же нам делать? — Заплакала она, ее большие голубые глаза утонули в слезах. Я чувствовала легкую грусть от ее заботы. Она казалась такой расстроенной.