ДАзайнеры - [15]

– М-м-м, хочу, – улыбнулся молодой человек с бубенчиками. – А вы знаете способ?

Кочубей хитро прищурился:

– Ну, положим, знаю. Сдается мне, что вы от меня не отстанете, так что придется вам кое-что показать. Так и быть, нарушим инструкцию, – и он лукаво подмигнул.

Буффон в нетерпении подскочил на кресле:

– Ух ты, значит, я снова увижу Ван Гога!

– Увидите. Вам повезло, что я приглашен туда в качестве эксперта. Поэтому проникнем мы туда совершенно легально.

Кочубей взглянул на часы, прикрепленные к дереву.

– А вы не хотите составить нам компанию? – обратился он к Даме.

– Я, пожалуй, останусь, – томно сказала она и печально вздохнула. – Наверное, мне там не место.

Кочубей не стал ее уговаривать и, поднявшись с кресла, начал надевать свой клетчатый пиджак:

– Ну что же, в таком случае мы откланиваемся. Берите велосипед, Буффон.

Молодой человек резво побежал к припаркованному неподалеку трехколесному агрегату и подкатил его поближе к столику. Кочубей сел на сиденье, а Буффон примостился сзади на перекладине.

– Всем пока, – махнул рукой Кочубей и закрутил педали.

Дама чуть привстала, проводив их взглядом, и снова опустилась в кресло допивать свой кофе. Они проскрипели мимо Пиркентона – тот сидел, прислонившись к дереву, и пускал замысловатые кольца пахучего дыма. Вскоре столик с Дамой и дерево с Индейцем пропали из виду. Вокруг раскинулось безграничное поле нежно-рыжего песка. Довольный Буффон, болтая ногами, глядел в пасмурное серо-голубое небо, а небо следило за их не слишком быстрым передвижением по пустыне. На дороге не было никаких опознавательных знаков, да и самой дороги как таковой тоже не было видно, однако Кочубей целенаправленно двигался к какому-то одному ему известному пункту. Буффон удивился этому обстоятельству: они проехали уже довольно много, а пейзаж никак не менялся, и линия горизонта оставалось все такой же ровной, смыкающей оранжевое и голубое. Наконец Кочубей сам нарушил молчание:

– Мы уже приближаемся. Дело в том, что дверь рядом с вашей точкой – не единственный выход в реальность, есть и другие. Тот, что рядом с вами – это повседневность № 73, его используют в основном в качестве входа сюда, а я применяю как перевалочный пункт между точками. Тот, куда мы едем – особенный, он, можно сказать, зашифрованный – только для посвященных, на карте значится как пункт Зеро.

Дерево, 1998. Бумага, тушь

– А как это вы определяете, куда ехать? – решил утолить свое любопытство Буффон.

– Да нет ничего проще. У меня тут есть приборчик, он и показывает путь. – Кочубей немного отклонился в сторону, и Буффон увидел небольшой навигатор, прикрепленный к рулю, где на экране высвечивалась траектория пути. – А вот и пункт назначения. – Кочубей указал рукой на черную точку, появившуюся на горизонте.

Вскоре они подкатили к двери, очень похожей на ту, что находилась в пинкертоновых владениях. Только она была приоткрыта, а в проеме сидела старуха в платке и что-то вышивала. Кочубей остановил велосипед и, слезая, громко произнес:

– Доброго дня, госпожа Норна.

Старуха подняла свое морщинистое лицо и поглядела на прибывших поверх очков.

– Вот пропуск, – Кочубей предъявил кольцо, надетое на большой палец правой руки. На кольце Буффон заметил выгравированную руну Хагель[3]. Старуха поднялась, кряхтя, отодвинула с прохода стул и пропустила путников внутрь.

Они перешагнули через порог и оказались на лугу, заросшем травой и полевыми цветами. Вдалеке раскинулся сине-зеленый массив леса, позолоченный низкими лучами солнца. Ветер волнами перекатывал траву, бередя ее бежево-сиреневые верхушки и скрывая в ее пучине маленькую речушку, петлявшую среди зарослей осоки. Было то время суток, когда солнечный свет становится таким вязким, что все вокруг преображается и приобретает явственно сказочную красоту. Собиралась гроза, и на ультрамариновом небе огромные облака разных оттенков белого и серого сходились с темно-фиолетовыми тучами, подсвеченными золотом.

«Эхе-хе», – от восторга вздохнул про себя Буффон, такой чувствительный ко всякого рода проявлениям прекрасного. Захлебнувшиеся ароматом трав, они недолго шли по лугу, наступая на муравейники и щекоча себе ладони пушистыми кисточками растений, как вдруг Кочубей остановился и нагнулся к земле. Подойдя, Буффон увидел в руках Кочубея толстое кольцо, прикрепленное к деревянной дверце, покрытой зеленью и мхом, которую тот пытался поднять. Наконец ему это удалось. Под дверцей показалась лестница, ведущая вниз. Кочубей не раздумывая стал спускаться, Буффон последовал за ним. Они оказались в тускло освещенном коридоре, уходящем в обе стороны на неизвестное расстояние. Они пошли направо. Длинный узкий переход под землей с облупленными стенами и широкими трубами в обмотке теплоизоляции, нависающими над головой, напоминал подвал медицинского учреждения. Вдоль коридора тянулись железные двери, ведущие, вероятно, в какие-то подсобки, на многих висели большие амбарные замки.

– Ну что ж, – почесал щетину Кочубей, – теперь осталось пройти совсем немного. Да, а я все хотел спросить вас, как вы там, после нашей встречи в Париже, сразу в Дазайнеры подались?