Дайте шанс! Том 3 - [36]

Труновский переходит к распределению очередности дуэлей. Кирилл рвется первым. Ссылается, что оплатил бочки со скверной и потому имеет преимущество. Однако получает отказ. Проректор назначает первый поединок бескровным. Лишние покидают дуэльный круг.

— Две кандидатуры у меня уже есть. Осталось найти третью жертву. Скверны в бочках хватит провести три дуэли, — подходя ко мне, делится мыслями Кирилл.

— Я думал, бочки со скверной университет специально поставил.

— Угу. Специально. Прямо разбежались ставить бочки за просто так. Пришлось уплатить восемь пятьсот. Но ничего, если получится провести три дуэли, я возьму Абсолют. И возьму Голос Высших. Плевать, что скажут. Я добуду его честно.

— Но почему ты так уверен в этой штуковине? — показываю я на артефакт, желая докопаться до сути его уверенности.

— В Игле Падина? — переспрашивает Кирилл и бросает взгляд на брошь, прикрепленную к лацкану своего пиджака. — Она гасит силу Голоса Высших. Это даст мне возможность его преодолеть. Дальше дело техники. За это я не боюсь. Ни у кого из этой падали нет ничего, кроме Голоса. Они не берут себе стихий. Это же ведь надо рисковать. Встречаться с тварями или вот так, на дуэли с более сильными соперниками. А они рисковать бояться. Они берут свою способность в совершеннолетие и потом живут с ней всю жизнь, не заморачиваясь с большим.

Ну да, в принципе, верно. Зачем рисковать, если со своей способностью Высшие подчиняют волю любого соперника. Остается дождаться и увидеть, как поведет себя артефакт Кирилла в действии.

Тем временем дуэльный круг покинули все лишние. Остались лишь двое соперников. Им выдали короткие мечи, оба разошлись по разные стороны, дожидаться сигнала к началу поединка.

Первокурсник — плечистый парень со взглядом исподлобья крепко держит свой меч и с ненавистью смотрит на соперника. Старшекурсник на год или два взрослее. Он вообще не заморачивается. На лице ухмылка, меч почти не держит, тот в его руке больше висит.

Труновский поднимает пистолет вверх.

Старшекурсник вспыхивает Светом и гаснет, активируя Кольчугу. Первокурсник, напротив, загорается Светом и в таком виде остается.

Выстрел.

К всеобщему изумлению, первокурсник сразу кидается на соперника, успевает сделать три шага и падает на колени. Лицо начинает искривляться от боли. Зрители от неожиданности вскрикивают. Никто не думал, что парень окажется таким прытким.

Я же замечаю другое. По-моему, у него внутри ломаются ребра. Слышится хруст костей. Оказавшись на коленях, он дергается всем телом, словно хочет упасть и свернуться в позу эмбриона.

— Я ничтожество! — вдруг кричит первокурсник. — Я был ничтожеством и им останусь! Прошу извинить меня за дерзость!

«Признания» парня зрители встречают бурным смехом.

В отличие от остальных Кирилл рычит:

— Ты смотри, что делают, с-с-суки! Вот увидишь, Андрей, я их разорву! Клянусь, за первый курс я кончу половину этих пид*расов! Заставлю каждого точно так же стоять передо мной на коленях и отсасывать!

— Геннадий Матвеевич, полно глумиться! — кричит Труновский старшекурснику.

— Одну минуту! Осталось последнее!

Лицо первокурсника особенно кривится, как если бы сейчас ему причинили наибольшую боль.

— Я какашка!!! — громко кричит он и без чувств падает.

Зрители взрываются хохотом.

Это апофеоз устроенного князем Гладковым представления с унижениями парня. С таким исходом тому проще было совсем отказаться от дуэли.

— Бл*дь! — орет Кирилл и отворачивается.

Проректор входит в круг, делает отмашку лекарю и поздравляет победителя. К лежащему парню подходят лекарь и двое из присутствующих взрослых мужчин. Они спрашивают у лекаря по поводу носилок, но тот отнекивается. Он берет пострадавшего за руку, загорается Светом и с помощью собственных резервов силы начинает приводить его в чувства.

Остальные первокурсники стоят рядом со мной. Они с ужасом взирают на происходящее. Наверное, сейчас каждый из них примеряет роль пострадавшего.

В прошлой жизни, когда читал книжки о сражениях средних веков, меня поражали нравы, царившие в армии в эпоху Наполеона. В те времена считалось низостью пригнуться перед пулей. Офицеры шли в атаку грудью. Увернуться, припасть к земле считалось низостью. Потому и умирали пачками.

Сейчас я был свидетелем чего-то похожего. Каждого из стоящих рядом первокурсников задевали, вызывали на дуэль, в которой у них нет шанса выстоять. А отказаться нельзя. Иначе позор.

И это называлось честью.

Глупо? Несправедливо? Дико? Трижды — да. Но здесь такой мир, такие порядки. Они плевать хотели на то, что считаю я. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Пусть здесь и случился технический прогресс, но нравы прошлого остались.

Пострадавшему все-таки переломали ребра. Ему помогают подняться, один из взрослых мужчин берет его под руку и уводит в сторону главного университетского корпуса.

— Победителем первой дуэли объявляется князь Геннадий Матвеевич Гладков. Дворянин Васильев проиграл, — объявляет итоги Труновский. — Теперь же я приглашаю…

— Я!.. Я хочу сказать! — вырывается вперед один из стоявших рядом со мной первокурсников. — Я хочу принести свои извинения князю Лобачевскому!