Дайте шанс! Том 3 - [35]

Кирилла можно не брать в расчет. У него уверенности выше крыши. Трое других стоят с бледными лицами. Они, по-моему, даже не дворяне. Если так, то не знаю, какого хрена они вздумали играть в чужие игры. Честь, достоинство и прочая дребедень — это тема чисто для аристократов.

А вот четверо других, пусть выглядят неуверенными в своих силах, но держатся очень даже достойно. Взгляды исподлобья, хмурые лица, полные злобы — все, как и полагается перед хорошей дракой.

Труновский говорит с участниками дуэлей вполголоса, предлагает мировую, разъясняет правила. То и дело доносятся «честь», «достоинство», «оскорбления», «справедливость», «возмездие», «кровь» и наконец «смерть».

Смотрю на это все, и бесит. Нет здесь никакой чести. Это форменный зашквар. Вызвали-то не равных, даже по возрасту не равных, а тех, кто откровенно слабее, и пытаются на их фоне утвердиться.

Хуже этого. Они не просто хотят унизить, оскорбить, избить. Высшие пожелали показательно забить тех, кого считают низшими. Продемонстрировать, кто они, а кто остальные. А чтобы потом никто не посмел им ничего предъявить, Высшие пытаются прикрыться глупыми дуэльными правилами из средневековья.

Чем больше продолжаю думать об этом, тем больше начинает накрывать. Уже самому хочется стать участником дуэли. Чтобы так же, как Кирилл, восстановить утраченную справедливость. Об убийстве речи не идет, но пару-тройку морд разбить вот прямо пробирает.

Но что я могу противопоставить Высшим, когда не то что сделать, сказать не могу против их воли? Облаченный словно в металл Голос выворачивает тебя наизнанку и заставляет подчиняться.

Вот будь рядом Ева — другое дело. Она заблокировала бы моему противнику Свет. Он не смог бы обратиться к своим способностям. Я выиграл бы дуэль с любым соперником.

Черт, а это мысль! Внутри повеселело. Я думал, найти сильного соперника, за которого Тьма одарит еще одной способностью, будет проблема, а их вон сколько. Сами на рожон лезут. Даже особого повода не нужно.

И тут же внутри резко погрустнело. Если я обращусь к Еве, это будет означать, что мне придется участвовать в затее с банком, от которой я собирался откреститься.

Хотя, если вдуматься, какого черта! Эмили, Семен, Рома, Ева и остальные, кто был в дотах, мне по гроб жизни обязаны. Если бы не я, твари их бы всех сожрали. Так что Ева никуда не денется, поможет. Нужно будет ей только напомнить.

Впрочем, доходит и другое. С Евой перевес будет на моей стороне, я без труда одержу победу, но не воспользуюсь случаем. Тьма скорее одарит способностью моего соперника, чем меня. Если я хочу способность, придется выходить с тем, что есть. Иначе ничего не получится.

— Андрей, — окликнув, ко мне подошел парень из Высших, с которым меня успела познакомить Смирнова. — Елена Давыдовна просила передать — уходите, пока не поздно. Сейчас же.

Все-таки не вычеркнула. От этого на душе делается приятно.

— Спасибо за помощь, Владимир Яковлевич. Пока не могу. Мой знакомый попросил стать его секундантом.

— Не за что. Я лишь выполняю просьбу Елены Давыдовны, — он бросает взгляд на дуэлянтов и возвращается ко мне. — В секундантах нет необходимости. Эту часть берет на себя университет. Так что вы можете смело уйти. Все равно от вас ничего не зависит.

— Хорошо, немного позже, — говорю на отшибись.

Можно подумать, я малое дитя и сам не способен рассудить, что и как мне надо делать. Предупредили, и этого достаточно. Заранее знать, что тебя ожидает — это уже очень важно. Есть время подумать, как поступить.

— Ну, как знаете, — бросает он и возвращается к своим.

А у Труновского тем временем происходит очень важное. Под его нажимом срывается одна дуэль, потом вторая. Он примиряет соперников. Старшекурсники и первокурсники жмут руки и расходятся. Одни пополняют толпу зрителей, вторые быстрым шагом покидают двор.

В это же время доносится, как еще один первокурсник говорит, что он готов к дуэли, но не со смертельным исходом. Труновского же будто подменяют. Он первым начинает давить на парня, напоминая о чести и уличая в трусости.

Проректора поддерживает толпа высокородных зрителей. Раздаются смех, обидные слова, подначивания. Но упертый первокурсник продолжает настаивать на своем, правильно замечая, что у него нет поводов желать сопернику смерти. За нанесенные в его адрес оскорбления ему достаточно одержать победу и услышать извинения. Умереть же он готов хоть сейчас, но за что-то более значимое.

Труновский меняет тактику. Он обращается к оппоненту парня, предлагает в виде исключения снизойти, раз соперник настолько тщедушен. Старшекурсник соглашается. То есть все обставляется так, что первокурсник предстает в виде труса и посему падает в глазах собравшихся.

По-моему, проректор сделал это намеренно. Чтобы остальные первокурсники не посмели настаивать на том же. Все это дает понять, почему Труновского назначили проводить дуэли. В его обязанности входит не допустить нежелательные поединки. Он изворачивается как уж, чтобы все выглядело пристойно. Чтобы дуэли состоялись, а в поединках умирали те, кому полагается. Остается гадать, в чьих интересах действует университет, есть ли кандидаты, кого заранее занесли в список будущих жертв или все решается проректором на месте.