Дайте нам крылья! - [173]

Расстояние до взлетной площадки неуклонно уменьшалось. Сердце у меня колотилось все сильнее. «Надеюсь, я не очень заметно побледнел», — подумал я. Главное — не опозориться и не ринуться обратно. Да это и опасно, еще убьешься или затопчут, чего доброго. Отступать некуда!

Хотя дневная жара еще не спала, я снова надел теплую летную куртку, чтобы освободить руки. Пригласительный билет и инфокарту сунул во внутренний карман, ухватился за перила эскалатора, и ощутил, как меня все быстрее несет вверх и вперед. Поначалу мне было крепко не по себе, — земля стремительно уходила из-под ног, — но потом я притерпелся. Пейзаж внизу казался уже не Ботаническим садом, а какой-то абстрактной картинкой, я перестал смотреть вниз, приободрился и с восхищением разглядывал закатное небо — оно грозно и ярко полыхало золотым, алым, багровым, оранжевым, сиреневым, пускало дымные полосы туч… словом, настоящее буйство красок. Я поднимался в небо, оно было вокруг, совсем рядом, казалось, протяни руку — и коснешься.

Эскалатор плавно вынес меня на ту самую взлетную площадку. А на ней, сияя улыбкой, меня встречала Динни в ярком радужном наряде.

— Привет! — выдохнул я. Динни протянула руку и помогла мне сойти с эксалатора на площадку.

— Привет! Рада, что вы смогли добраться. А то у нас один альпинист и двое высотников-монтажников уже пошли на попятный. Будьте так любезны, посмотрите в камеру. — Она направила на меня инфокарту. Я послушно взглянул в камеру. — Спасибо. Ваше присутствие зарегистрировано.

— Я так понимаю, не всем такая честь — вы регистрируете только бескрылых, — сказал я. Внутри у меня снова забурлило возмущение. Малоприятно оказаться в роли гостя, приглашенного по квоте — для галочки, для отчетности.

— У всех есть пригласительные билеты, — объяснила Динни. — Но вы правы, фотографирую я только бескрылых — для протокола, если будут спрашивать, предъявлю в качестве доказательства, что дискриминации не было и бескрылых мы тоже пригласили. Морока ужасная. Ой, простите, я не хотела вас обидеть. И очень рада, что вы пришли. Я правда хочу выяснить, вовлечены ли бескрылые в наши проекты, хорошо ли им у нас на мероприятиях, или хотя бы на «Поднебесной расе». Я очень старалась, но вынуждена признать, что… — Она замялась.

— Что? — спросил я.

— К сожалению, эта сторона моей работы не очень-то интересует остальных летателей.

Тут я заметил двух бескрылых — гостя и гостью слета, — которые стояли в углу взлетной площадки.

— Это и есть альпинисты? — спросил я у Динни, кивнув на них.

— Он — да, альпинист, а она воздушная гимнастка и, кстати, скоро планирует пройти процедуры превращения. Сами видите, они сегодня вечером без компании не останутся.

И верно — вокруг бескрылой пары уже сгрудилось не меньше пяти летателей.

— Похоже, мужчинам-летателям нравятся бескрылые дамы, — заметил я.

Динни пристально глянула мне в глаза.

— Некоторым — да, и у них на то свои причины, как вы знаете лучше моего.

Я предпочел замять тему и огляделся. Вид с площадки открывался не только головокружительный, но и прекрасный. Все сооружения, выстроенные для слета, были как на ладони, они светились яркими красками, горели множеством огней — тут были гирлянды, прожектора, освещенные площадки, мигающие стробоскопы. Повсюду мельтешили танцоры и музыканты. Казалось, над Городом завис огромный, сверкающий мириадами огней звездолет.

— У вас хороший маскарадный костюм, — похвалила меня Динни.

— А у вас — прямо сногсшибательный, — не остался в долгу я. — Кого вы изображаете?

— Когда-то давным-давно была такая авиакомпания, «Сингапурские авиалинии», — пояснила Динни. — У них были разные варианты формы, в том числе и вот этот саронг.

— Навряд ли стюардессы носили саронги именно так, — с улыбкой сказал я.

— Нет, конечно, — улыбнулась и Динни, — у них были настоящие, тканевые.

Карнавальный костюм Динни был попросту нарисован у нее на коже. Вблизи я отчетливо увидел, что одежды как таковой на ней не было, если не считать за наряд изящные трусики. Но стоило отступить на полшага, и казалось, будто Динни облачена в приталенный пиджак с длинным рукавом и длинную юбку с разрезом, спадавшую до самых лодыжек. И то и другое было причудливо расписано в стиле «индийский огурец» или «пейсли» — узор из ветвей, листьев и цветов, ярко-фиолетовых, оранжевых, синих, белых и черных, и все это на алом фоне, алом, как китайская лаковая шкатулка.

— Сначала я планировала надеть настоящую форму стюардессы, копию, конечно, — рассказывала Динни, пока я смотрел на нее и не мог отвести глаз. — Но потом поняла — будет тесно, неудобно и жарко. Вот и заказала роспись.

— Выглядит потрясающе, — от души сказал я. Забавно — вблизи можно всласть любоваться пышной грудью Динни, ее крутыми бедрами и прочими выпуклостями, но при этом она вроде как все-таки одета, только вместо ткани на ней мерцающий слой краски.

— Спасибо, — ответила она.

— Шикарная вечеринка! — воскликнул проходивший мимо летатель. Динни кивнула и улыбнулась ему.

Я снова огляделся. Перил на взлетной площадке, конечно, не было, а вмещала она человек пятьдесят, не меньше. Сейчас по ней фланировали примерно двадцать, но состав публики постоянно менялся: летатели здоровались друг с другом и упархивали прочь. Я смекнул, что надо держаться настороже — эта беззаботная толпа летателей на такой высоте и на площадке без ограждения для меня представляла опасность. Им-то хорошо, даже если кого и столкнут ненароком с краю, он быстро расправит крылья, перегруппируется и уцелеет. А я, случись что, разобьюсь насмерть. По счастью, мы с Динни стояли далеко от края. Я вновь пригляделся к ней и заметил, что глаза у нее неестественно лучатся — должно быть, давно празднует и что-нибудь приняла, — но на ногах она стояла твердо и одурманенной не казалась. Надо полагать, новые наркотики разработаны так, чтобы летатель даже под кайфом не рухнул с неба.