Дайте нам крылья! - [129]

Я обнял ее.

Через некоторое время Кам отстранилась. Оглядела гостиную.

— Зак, все это очень плохо. Похоже, за тобой тоже кто-то охотится. Надеюсь, от того, что я сюда нагрянула, хуже не станет. Ты-то как?

Вот она какая, моя Кам. Всегда подставит плечо, даже когда ее саму скрутило по полной.

— Не очень, честно говоря. Кажется, заболеваю.

Глаза у Кам стали круглые:

— Правда? А что?

Я пожаловался на слабость в мышцах, усталость, плохой сон. Кам подалась вперед, положила мне руку на лоб. Ладонь у нее была сухая и прохладная.

— Жара нет. Если боишься, что подцепил что-то на Окраинах, сходи к врачу.

— А ты считаешь, не подцепил?

— Нет, дело не в инфекции.

— А в чем?

— Зак, если депрессия — черная бездна, ты бродишь по самому краю и глядишь в нее. Ты переутомился, нервничаешь, а если твои попытки навести порядок в квартире ни к чему не приводят, значит, стал еще и несобранный. Отойди-ка от края. Когда ты в последний раз как следует высыпался? Когда в последний раз ел по-человечески?

Я пожал плечами.

— Вот именно. Послушай меня, я все про это знаю, — достаточно, чтобы понимать, что обозримое будущее не сулит мне ничего хорошего. Думаешь, раз кое-кто из твоих старых приятелей заявился в свой старый участок, приставил пушку к голове и спустил курок, а тебя пока не тянет, значит, все не так уж плохо. Так вот, я тебя обрадую. Годы службы в полиции нанесли тебе травму. Я давно уже это поняла, а теперь она совсем тебя тянет на дно и вот-вот утопит. Что-то в этом деле задевает тебя очень глубоко.

Я ничего не ответил, но меня всего колотило — от потрясения, какое чувствуешь, когда кто-то объясняет тебе, что с тобой на самом деле, а тебе кажется, будто он попал пальцем в небо — но при этом ты понимаешь, что это отчасти правда. Редкое и малоприятное ощущение.

Как вздохнула.

— Не надо, конечно, бросать тебя в таком состоянии, но я и сама того и гляди сорвусь. Дай мне слово, что передашь эту информацию Хенрику.

Я кивнул, не решаясь даже посмотреть на нее. Мне хотелось только одного — закрыть глаза и поспать, но я заставил себя проводить Кам до двери и сказал на прощание:

— Ты там осторожно, ладно, Кам?

А ночью меня опять накрыло бессонницей, и я лежал и думал. Квартирка у меня маленькая, но без Плюша и без Томаса она казалась огромной и гулкой. Кто знает, когда мне удастся в следующий раз взять Тома к себе. Непросто будет объяснить Лили, почему я не могу его взять. А еще в голове у меня крутилось все, что рассказала Кам. Хотя я давно понимал, что дело Пери и Хьюго разрастается, что в него замешаны уже и Церковь Святых Серафимов, и «Альбатрос», и даже партия «Корни», но к мысли о том, что и министерство, даже отчасти, оказалось настолько прогнившим, как говорит Кам, мне все равно было не привыкнуть.

Назавтра, во вторник, я с утра пораньше заявился к Хенрику в кабинет и вместо приветствия процитировал:

— «Последний же враг истребится — смерть». Первое послание к коринфянам, пятнадцатая глава.

— «Погруженный в мирские дела, кто вспоминает о смерти, покуда не грянет она, словно гром?». Миларепа, великий тибетский йог, — мгновенно отбил мяч Хенрик. — Спасибо за бодрый старт. Ну и рожа у тебя! Как делишки?

— Хуже некуда, — отозвался я. — Таджа больше нет, мне сели на хвост, квартиру сначала обыскали, потом разнесли, лев мой исчез и, наверное, погиб. А вчера вечером ко мне зашла Кам и объявила, что карьера ее окончена, а все из-за того, что ты запросил информацию о Луизе Перрос.

— Что?!

— Я тоже оторопел. Министерство ставит тебе палки в колеса — уничтожает файлы. Кам дала мне вот это, просила тебе передать. Говорит, здесь все, что ты выбил бы из Управления по охране семьи и детства на сегодняшний день, если бы сумел.

Хенрик повертел инфокарту в руках.

— Ну и дела. Спасибо.

Я отмахнулся:

— Рад, что для разнообразия помог тебе, а не наоборот.

— Сейчас посажу кого-нибудь разбираться, — сказал Хенрик. — Надо допросить семью, где работала Перрос, и ее сотрудниц, — похоже, пока что это единственный путь, ведь твоя девушка, насколько я знаю, так и не объявилась. Думаю, вряд ли я в ближайшее время получу от нее показания.

Я скривился.

— Лично я не потерял надежды, что она объявится. Рано или поздно. А ты знаешь, кто нанимал Луизу?

— Пока нет, — мотнул головой Хенрик.

— В файле Управления по охране семьи и детства этих данных не найдешь; я считаю, что ее файл не обновляли примерно с тех пор, как она попала к «Ангелочкам». Видимо, она уже давно вышла из-под надзора министерства.

— А что, у тебя есть какие-то мысли на этот счет?

— Ручаться пока не буду, но все сходится к тому, что это Бриллиант, депутат от Серафимов, и его жена.

— Обхохочешься, — высказался Хенрик. — Этих расколоть даже труднее, чем Чеширов. Придется мне поторопиться. Комиссар еще не приказал мне убрать руки за спину, но, похоже, это вопрос времени.

— Да, и еще, — сказал я. — У меня есть кое-что на Бриллианта, может, тебе стоит взглянуть. Я тут просматривал кое-какие церковные делишки и нашел проект, где гуляют большие деньги, и при этом совершенно непрозрачный. Вообще непонятно, на что идут эти средства и кто их получает.