Дай вам Бог здоровья, доктор Кеворкян - [8]
Доктор Джек Кеворкян следит за моими путешествиями на порог смерти и обратно. Ваш корреспондент в загробной жизни заканчивает репортаж. Джека и меня попросили освободить помещение, которое нужно подготовить для очередной казни. От имени нас обоих, та-та.
К СОЖАЛЕНИЮ, НЕДАВНИЕ ТРУДНОСТИ Джека Кеворкяна с законом в Мичигане, состоящие, чего греха таить, в том, что его обвинили в убийстве первой степени, вынудили меня сделать перерыв (надеюсь, временный) в моих предсмертных опытах. Дабы удовлетворить денежные запросы WNYC, я провел интервью с человеком, который все еще жив.
Это писатель-фантаст Килгор Траут, которого я спросил о недавних событиях в Косово. Я записал ответ Траута на магнитофон, но его верхняя челюсть постоянно выпадала, и запись получилась неразборчивой. Поэтому я перескажу то, что он сказал, своими словами.
Цитирую:
Должно быть, соблазн устроить телешоу с взрыванием мостов, полицейских участков, заводов и т.д. оказался для НАТО непреодолимым. Инфраструктура сербской тирании должна была быть сохранена, дабы поддержать правопорядок и спокойствие, буде таковые вернутся. Каждый город – мировое достояние, и в НАТО не понимают, что сделать город непригодным для жизни, значит рыть яму другому, чтобы потом самому в нее попасть.
Это шоу-бизнес!
Паранойя и безумие этнических чисток сегодня приводит к самому худшему почти мгновенно, подобно цунами, землетрясению или извержению вулкана – вчера в Руанде, сегодня в Косово и кто знает, где завтра. Эта болезнь имеет давнюю историю. Можно вспомнить уничтожение аборигенов европейцами в Западном полушарии, Австралии и Тасмании, истребление армян турками и, конечно, Холокост. Между прочим, тасманский геноцид – единственный на сто процентов успешный, о котором я слышал. Ни у одного человека на Земле нет предка-тасманца!
Похоже, сегодня появился новый вид бактерий этнических чисток, применительно к которому традиционные методы лечения прошлого выглядят жалкими и даже нелепыми. Сегодня в каждом подобном случае оказывается, что уже слишком поздно. Жертвы уже практически все мертвы или лишены крова к тому времени, когда о них упомянут в шестичасовых новостях.
Все, что остается делать добрым людям по поводу болезни этнических чисток, которые каждый раз оказываются свершившимся фактом, это спасать оставшихся в живых. Остерегайтесь христиан!
С вами был Курт Воннегут.
МОЯ КАРЬЕРА ЗАГРОБНОГО ЖУРНАЛИСТА почти наверняка закончится сегодня, дорогие слушатели. Не успел я встать со стула, чтобы рассказать о своем интервью с покойным Айзеком Азимовым, как Джека Кеворкяна увели в наручниках – он должен предстать перед судом в Мичигане по обвинению в убийстве. Какая ирония! Этот предполагаемый убийца спасал мне жизнь не один раз! Без Джека этот центр летальных инъекций мне больше не мил.
Простите мне мои смешанные чувства: огорчение по поводу несчастья, приключившегося с одним моим другом, Джеком, пока живым, и радость за относительное благополучие другого – Айзека Азимова, умершего от болезни сердца и проблем с почками в возрасте семидесяти двух лет.
На земле Айзек, мой предшественник на посту почетного председателя Американской гуманистической ассоциации, был самым плодовитым писателем в истории американской литературы. Он написал около пятисот книг. Для сравнения: я написал двадцать, Оноре де Бальзак – восемьдесят пять. Иногда Айзек выпускал по десять томов в год! И не только отменную научную фантастику, но и научно-популярные книги о Шекспире, биохимии, античной истории, Библии, теории относительности и многом другом.
У Айзека имелась докторская степень по химии, а родился он в Смоленске, в бывшем Советском Союзе, но вырос в Бруклине. Согласно некрологу в «Нью-Йорк Таймс», он ненавидел летать и никогда не читал ни Хемингуэя, ни Фицджеральда, ни Джойса, ни Кафку. «Я чужак в литературе двадцатого века», – написал он однажды.
«Айзек, – сказал я, – тебе самое место в книге рекордов Гиннеса».
А он ответил: «Чтобы быть увековеченным рядом с петухом по кличке Чудак, который весил десять килограмм и убил двух кошек?»
Я спросил, пишет ли он что-нибудь, и он ответил: «Постоянно! Рай был бы адом для меня, если бы я не мог писать все время. И Земля была бы адом, если бы не возможность писать все время. Сам ад был бы терпим, если бы я мог писать все время».
«Слава Богу, что ада нет», – сказал я.
«Приятно было поболтать, – сказал он, – но мне пора за работу над шеститомным исследованием земных предрассудков относительно загробной жизни».
«А я бы с удовольствием поспал», – сказал я.
«Говоришь, как настоящий гуманист», – заметил он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
«Последний вопрос, – попросил я. – Что заставляет тебя так много писать?»
Айзек Азимов ответил одним словом: «Бегство». А затем он добавил известную фразу не менее плодовитого французского писателя Жан-Поля Сартра:
«Ад – это другие».
«Колыбель для кошки» – один из самых знаменитых романов Курта Воннегута, принесший ему как писателю мировую славу. Роман повествует о чудовищном изобретении бесноватого доктора Феликса Хониккера – веществе «лед-девять», которое может привести к гибели все человечество. Ответственность ученых за свои изобретения – едва ли не центральная тема в творчестве Курта Воннегута, удостоенного в 1971 году почетной степени магистра антропологии, присужденной ему за этот роман Чикагским университетом.Послушайте – когда-то, две жены тому назад, двести пятьдесят тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного тому назад… Тогда, когда все были молоды… Послушайте – мир вращался, богатые изнывали он глупости и скуки, бедным оставалось одно – быть свободными и умными.
Хотите представить себя на месте Билли Пилигрима, который ложится спать пожилым вдовцом, а просыпается в день свадьбы; входит в дверь в 1955 году, а выходит из нее в 1941-м; возвращается через ту же дверь и оказывается в 1963 году; много раз видел и свое рождение, и свою смерть и то и дело попадает в уже прожитые им события своей жизни между рождением и смертью? Нет ничего проще: нужно только научиться у тральфамадорцев, изредка посещающих Землю на своих летающих блюдцах, видеть в четырех (а не в трех, как человеки разумные) измерениях, и тогда вы поймете, что моменты времени не следуют один за другим, как бусы на нитке, а существовали и будут существовать вместе в одном и том же месте.
В «Галапагосе» рассказывается, с точки зрения призрака упомянутого Леона Траута, история последних дней современной цивилизации, какой она видится спустя миллион лет после происшедшего. После всемирной катастрофы в живых остается горстка людей, которые высаживаются на один из островов архипелага Галапагос. Где живут, мутируют и превращаются в некое подобие мыслящих рыб. Главное отличие бедолаг, которым повезло, от нас состоит в том, что они живут и мыслят намного проще: главным врагом человечества, по Воннегуту, являются слишком большие мозги, коими наделены современные люди.
Брат и сестра Уилбер и Элиза Суэйн, герои романа «Балаган, или Конец одиночеству», в глазах родных и близких внешне безобразные и умственно неполноценные люди. Но они оригинально мыслят и чувствуют, когда делают это сообща. Вместе они гениальны. После насильственного разделения их удел – одиночество. Даже став президентом страны, будучи на Олимпе власти, Уилбер не смог преодолеть барьер одиночества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.