Дай мне! (Song for Lovers) - [46]

Отвезет за город и выбросит в реку. Вернется. Помоет мою голову под краном и ляжет с ней спать.

Я этого допустить просто не могу.

Марк все еще бреется. Я выхожу из душа и иду на кухню. Беру ножик с красной ручкой. Подхожу к Марку сзади и примериваюсь. Лучше всего полоснуть по шее. Это наверняка. А то пока протыкаешься через мышцы к сосудам, он десять раз оторвет голову мне.

– Марта, – говорит он – Поехали сегодня за город.

«В спортивной сумке», – соглашаюсь я про себя.

– Зачем?

– Погуляем.

Марк умывается и осматривает себя в зеркале. Он красивый. По крайней мере, сам так считает. А возражать не в моих правилах.

– Поедем?

Я прикидываю возможность втыкания ножика в шею Марка. Очевидно, что он успеет перехватить мою руку. И оторвет мне голову прямо здесь, в ванной. Вытрет кровь полотенцем.

– Мар–та…

– Да?

– Ты меня слышишь?

Надо подождать, пока он повернется ко мне спиной. А потом полоснуть по горлу. Решено.

Но Марк не отворачивается. Он притягивает мое лицо к своему и целует. А что, если сейчас? Нет, не получится… Черт!

Сегодня за завтраком я поняла, что Марк хочет затыкать меня ножиком для масла. Он сидел за столом и намазывал масло на кусок хлеба…

Смерть в чате

Однажды сижу я за компом. Вдруг – стук. Так явственно слышу: «Тук–тук!» Кто это в два часа ночи? Странно… Сижу дальше. Тут дверь тихонько приоткрывается и входит нечто в балахоне. И с косой.

– Ты кто? – спрашиваю, оробев для начала.

– Смерть, – тихо так отвечает. Стесняется.

– З–з–зачем?

Стоит, с ноги на ногу переминается. Косу в ручках вертит.

– Да так, – говорит. – Шла мимо, ну, и зашла… А че? Жалко что ли?

– Нет, – отвечаю приободрившись. – С чего ты взяла? Проходи. Чай будешь пить?

Она смущенно так плечиком пожимает. Стесняется. Села все–таки на краешек стула. А я – за чаем. Вскипятить ведь надо. И сахару положить. Не без сахара же в самом деле…

Возвращаюсь в комнату – Смерть у компа сидит и пальцами по клавиатуре перебирает. Медленно. Сразу видно – редко общается с компом.

– Чего, – спрашиваю – делаешь?

– Чатюсь… – отвечает такая довольная. Ну и хрен. Пусть чатиться. Че, жалко что ли? Я не жмот.

Сел рядом, смотрю на экран. Смерть чатится от имени Nasty. Пишет всякую фигню. Здоровается. «Смайлы» кидает. В общем, освоилась.

Ну, потом попили мы чаю. С пряниками между прочим. Я же не жмот. Не жалко для Смерти. Пусть кушает. Вот… Попили чаю, она и засобиралась.

– Пойду, – говорит – Дела у меня. Сам понимаешь.

– А то ж, – соглашаюсь – Дела так дела. Заходи еще.

– Обязательно!

И улыбается. Понравился я ей, видно. Я вообще добрый парень. Нравлюсь людям.

Ушла она. А я – в чат. Заждались, поди. Захожу – а там нет никого. То есть, есть. Но видно, что давнишние сообщения. Не обновляются… Самое последнее такое: «Ну че, придурки, допрыгались?». От имени Nasty. Где–то я уже этот ник видел… Ну да ладно. Пойду мыло проверю.

Ты и я

Прав не тот, кто прав, а тот, кто счастлив.

Я ненавижу свое тело. Оно лишнее. С ним всегда слишком много хлопот. Одевать, держать прямо, руки по швам, краска на лице… И это надо делать обязательно, потому что это мой пропуск. Без него я ничто.

Я хочу трогать тебя, но я не могу – не та оболочка. Ты не хочешь. Тебе интересно с другими. А я хочу летать вокруг твоей головы и дышать тебе в ухо. Ты будешь смешно морщиться и думать о том, что тебе хорошо со мной. Ты будешь любить других людей и целовать их губы, а я запутаюсь у тебя в волосах и буду сидеть не шевелясь. Потом ты останешься один и поймешь, что чего–то не хватает. Тогда я выпутаюсь и подую на твои глаза. Ты сощуришься. Таким я тебя люблю. Ты поймешь, что тебе хорошо. Что весна и распускаются листья. Что тебя любят. И ты будешь любить. Не меня. Будешь сгорать от страсти, ревновать и кусать губы. Я буду вбирать кровь и слезы. Тебе будет хорошо, а мне плохо. Ты решишь, что нашел свою половину. Женишься. Будут два сына и дочка. Я даже знаю, как их зовут. Я буду в твоих волосах, в твоих глазах и губах. Однажды ты окажешься между Теми и Этими. И кто–то выстрелит. Я не помню. Потом ты будешь лежать в больнице. Твоя жена бросит тебя. Ей не нужен инвалид. Инвалиды вообще никому не нужны. Ты будешь кусать губы и видеть сыновей и дочку только в снах. Однажды спросишь:

– Где ты?

Тихо, чтобы никто не услышал.

А меня нет. Ты думаешь, быть мертвым лучше, чем инвалидом?

Тебе не нужна такая жизнь. Ты хочешь умереть. Я знаю, что если ты умрешь, ты будешь со мной. Но мне не нужно, чтобы так. Я хочу дышать тебе в ухо каждую весну. Но меня нет. Ты думаешь, тогда было просто так? Ты думаешь, что легко умирать за кого–то?

Меня с тобой нет. И твоя кровь и слезы возвращаются к тебе. Ты больше так не можешь. Но сынок говорит тебе по телефону:

– Не умирай.

Тайком от мамы. Шепотом.

Ты обещаешь.

Потом пройдет еще десять лет. Ты поймешь, что все было не напрасно. Когда научишься двигать ногами. Когда встанешь и пойдешь. А потом и побежишь. В тебя влюбится девчонка с третьего этажа. Твой старший сын закончит школу и пойдет учиться в твой институт. Декан вспомнит твою фамилию, потому что ты был самый яркий и солнечный. Твой сын будет таким же. Ты будешь гордиться.