Давай убьём друг друга - [12]

Нет, в принципе, когда я смирилась с неизбежным, мне понравилось.

На коньках я не стояла года три, но тело не подвело, вспомнило движения почти сразу. Сергей тоже, как выяснилось, отлично катался, и поначалу мне пришлось плохо от всех этих пируэтов, поддержек и подкидываний. На нас оглядывались, когда мой визг звонким эхом метался по площади.

Я вроде и старалась не кричать, но визг вырывался сам, стоило взлететь в воздух на огромной скорости, видя в опасной близости ошарашенные лица других посетителей. Так и представлялось, как при очередном пируэте лезвие моего конька изящно отделяет чью-то голову от шеи.

Слава богу, Сергей был осторожен, и жертв не случилось. Ну, кроме меня.

В конце концов я взмолилась о пощаде, и мы принялись кататься, как приличные люди, взявшись за руки, скользя нога в ногу и обмениваясь, скажем так, впечатлениями. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем с междометий и мата я смогла перейти на обычный, свойственный хорошо воспитанной девушке словарный запас.

— Ты пока покатайся, — внезапно сообщил Сергей, взяв курс на проем для выхода со льда.

— А ты куда?

Вопрос остался без ответа. Пожав плечами, я продолжила наматывать круги. Ждать пришлось недолго, уже минут через пятнадцать Сергей появился среди зрителей за бортиком. Помахал мне.

Я подъехала к нему, заложив показательный крутой вираж. И только тут обнаружила, что Сергей сжимает два рожка с мороженым, а к ременной петле у него привязана связка цветных гелиевых шариков.

— Мороженое? И шарики? Серьезно?

— На, подержи, — вручил он мне оба рожка. Быстро отвязал шары, бесцеремонно развернул меня, поймал, не дав уехать к черту на куличики, и задрал сзади куртку.

— Что ты делаешь?!

— Тихо, все путем.

Над головой плясали шарики: розовый, синий, серебряный, красный, снова серебряный. До меня дошло: перепривязывает их мне на талию. Клоун!

— Где ты их взял вообще?

— Там, — Сергей неопределенно махнул рукой. — Вот так, — он похлопал меня по заднице, — теперь ты выглядишь, как надо.

— В смысле как тринадцатилетняя девочка? — я повернулась на льду, шарики заколыхались от движения.

Ну вот. Теперь клоун я.

— Как надо, — повторил Сергей и улыбнулся. А потом привлек меня к себе — насколько это было возможно с учетом разделяющего нас деревянного бортика.

— Эй, у меня мороженое, — запротестовала я. Развела руки в стороны, показывая, что они заняты и что неплохо было бы меня от этой ноши освободить.

— Не боись, не растает, — усмехнулся Сергей, притягивая меня за пушистый воротник куртки.

Вы когда-нибудь пробовали целоваться, стоя на коньках и сжимая в каждой руке по мороженому? С человеком, от поцелуев которого у вас слабеют ноги?

Не пробуйте, это плохо кончается.

Я даже сама не поняла, что произошло — в какой-то момент меня переполнило настолько пронзительное счастье — от одного лишь соприкосновения губ, от того, как Сергей заглядывал в мои глаза, моим воротником закрывая нас от всего мира, от его улыбки и бесконечной нежности — что я потеряла равновесие, поехала на коньках куда-то вперед, а центр тяжести стремительно полетел назад.

Сильные руки подхватили меня в последний момент, спасая зад от поцелуя с ледяным полем. Над ухом раздался хохот. Нет, не так: ржач.

— Ты первая девушка, которая падает в мои объятия так буквально, — сообщил Сергей.

Довольный — больше некуда. Хоть по лбу давай, да никак — обе руки заняты.

— Возьми уже, в конце концов, ты у меня это мороженое! Где ты вообще взял мороженое в середине зимы?

— Середина зимы — самое время, чтобы есть мороженое, — Сергей помог мне выбрать на твердую поверхность. Наконец отобрал один из рожков и стал разворачивать упаковку.

Я занялась своей порцией, а потом вдруг поймала взгляд девочки, сидевшей на скамеечке неподалеку. Он был такой… завистливо-жадный, будто я украла у нее счастье всей жизни.

Хочет мороженого?

Девочка поймала мой взгляд и отвернулась. Нахохлилась, как воробушек. Маленькая, не старше трех-четырех лет. Женщина с ней рядом, во всей видимости, мать, позевывая, смотрела в свой телефон, не обращая внимания на дочь.

Я вспомнила, что видела их на катке — эту девочку, я запомнила ее по яркой розовой шапке с помпоном, мальчика постарше и мужчину, скользившего, взяв обоих за руки. Все ясно, старший брат с отцом еще катаются, а девочке или надоело, или мама решила, что хватит.

— Подержи-ка, — на этот раз была моя очередь совать мороженое Сергею.

Тот приподнял брови, но лакомство взял.

Я быстро, насколько могла на лезвиях коньков, заковыляла к девочке. Присела перед ней и спросила, улыбаясь:

— Хочешь шарики?

Было забавно видеть, как враз просияло ее маленькое нахмуренное личико. Мать повернулась с явным неудовольствием на лице, но, увидев меня и связку шаров над моей головой, слегка растерялась.

Я закопошилась, отвязывая от пояса веревочки, отделила три и вручила девочке.

— Держи, у меня много.

Девочка не осмелилась взять сразу, бросила взгляд на мать. Та кивнула:

— Бери, тетя… — всмотрелась в мое лицо — с красным носом и щеками, без следа стершегося за бурный день макияжа, оглядела пуховую курточку с меховым воротником, шарики, задорно пляшущие в руке, и поправилась: — девочка?., тетя? Короче, бери, тебе дарят.