Давай согреем звезду - [25]
— Я его ненавижу!!! — выкрикнул Диант, слезы высыхали не успевая пролиться, — Что б он никогда не родился!
Он выбежал из комнаты, не разбирая дороги. Захлопнув за собой дверь, мальчик бросился ничком на кровать, но под руку попалась оставленная у изголовья книжка. Некоторое время Диант тупо смотрел на иллюстрацию, изображавшую какой-то яркий веселый праздник. Воздух с трудом проникал в легкие… Почему? Зачем нужно еще и насмехаться над ним, изо дня в день напоминая о том, чего он лишен, но в чем, несомненно, не будет отказано его братцу!
Диант не пощадил даже сказки, которые выписывала еще Ава, он только не успел сжечь груду обрывков, остановленный возмущенным возгласом.
— Ваше Высочество! Что же вы делаете!!
Диант резко развернулся к решительно направляющемуся к нему господину Бруно, и в который раз не выдержал:
— Ненавижу! Ненавижу всех вас! Убирайтесь! Не желаю вас видеть! Я хочу, чтоб вы все умерли!
Зная, что сейчас его опять попробуют удержать, будут совать «лекарство», после которого все время хотелось спать и мутило, и вести душеспасительные беседы мягким слащавым тоном, Диант вцепился в первое попавшееся: нож для резки бумаги, полоснув им по протянутой руке. Сильно порезать им трудно, но видимо принц попал удачно и рукав окрасился кровью. В следующую минуту нож был вырван шедшим вслед за воспитателем королем, который недолго думая отвесил сыну пощечину. Диант не удержался и сел на останки книг, снова смешавшиеся с битым стеклом.
— Мамочка, забери меня к себе, пожалуйста… — промелькнуло в сознании, прежде чем оно погрузилось во тьму.
И никто не рассказывал принцу, как Ансгар мгновенно его подхватил… Вглядываясь в бледное личико, растирал руки, шепча просьбы о прощении и слова любви, которые ему обычно и не приходило в голову говорить, считая, что это как бы само собой разумеется.
Диант открыл глаза, чтобы увидеть над собой постылые рюшечки балдахина. Над ним наклонилась Эбба, присматривавшая за ним одно время после смерти матери:
— Выпейте Ваше Высочество.
— Нет… — безжизненно отозвался принц.
— Ваше Высочество…
— Нет! — Диант вяло взмахнул рукой, поворачивая голову: он даже не попал по чашке с эликсиром, но женщину отшвырнуло на несколько шагов.
Он равнодушно наблюдал, как Эбба осторожно поднимается и пятится из спальни. Больше к нему не приставали, попросту заперев в четырех стенах… восьми, если считать игровую.
Для ребенка существует два измерения: либо его любят, либо нет. Диант был полностью уверен, что для отца он лишь неприятная обязанность, а в мире все против него. Даже отсутствие Бруно, которого никакая плата не могла соблазнить остаться, не принесло облегчения: чему радоваться, другого пришлют, может быть еще хуже…
Он тоже отметил рождение принца Карстена, но по-своему: методично отправляя в камин игрушки, подарки, почти все свои рисунки, не тронув только синего дракона, который когда-то стоял в комнатах матери, и которого он в свое время отвоевал у воспитателя.
Не должно принцу восхищаться жестокой хищной тварью… Диант усмехнулся и отправил в камин следующую жертву.
Это были похороны его детства, наивных и глупых мечтаний о нежности и тепле. На этот раз стекла оставались целы, и никаких мелких предметов не кружилось по комнате: Диант был абсолютно спокоен. Можно сказать, мертвенно спокоен. Но от отстраненного взгляда принца слуги шарахнулись как от стаи голодных упырей, плотоядно щелкающих зубами. Захлопнувшуюся дверь едва не сорвало с петель, но Диант только этим и ограничился.
После «погребального костра», принц большую часть времени проводил сидя на подоконнике, уткнувшись лбом в стекло. Он не только больше не повышал голоса, он вообще перестал разговаривать, лишь механически выполняя привычные действия.
— Ваше Высочество, пора спать, — говорила ему Эбба от дверей, опасаясь приближаться к мальчику.
Диант покорно слезал и ложился в постель. Так же покорно умывался, съедал, что приносили… Или не съедал, забывая об этом, но слуги молча уносили подносы, боясь спровоцировать новый приступ злобы и пострадать. Погрузившись в апатию, он перестал даже рисовать, — как будто вынули душу. Состояние, в котором пребывал Диант, даже трудно было назвать отчаянием: отчаяние возможно там, где еще остается хотя бы слабенький проблеск надежды…
Он запретил себе даже вспоминать такое слово: оно тоже было не для него.
Появление отца, несомненно, вернуло бы принца к жизни, вызвав хоть какие-то эмоции, но Ансгара не было. Какой-либо конкретной даты ежемесячных визитов, которые иногда, особенно по первости, удавалось растянуть на несколько дней, не устанавливалось, но когда второй месяц отсутствия короля подходил к концу, Диант просто отметил где-то в глубине сознания, что его страхи были обоснованы и сбылись в полной мере. Последовательно и неуклонно у него отнимали свободу, от рождения предназначенную жизнь, будущее, те крохи любви, которые доставались ему с общего пира, пока не осталось ничего, кроме физического существования…
Король действительно был занят новорожденным сыном, связанный всеми положенными формальностями и церемониями, последовавшими за рождением Карстена и объявлением его наследным принцем. Для него образ старшего сына был связан с неизбывной болью, и рождение младшего ее отнюдь не облегчило: он просто исполнил свой долг, позаботившись о наследнике. Диант же отзывался пинком в старую незаживающую рану.
Черный Властелин — Светлый совет…Герой — злодей…Черная Башня — Белая Башня…Знакомо? вот и посмотрим!
Можно ли понять дракона? Можно ли любить дракона? Или считать его другом… Или всеже путь только один?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что может выйти из союза беглой ведьмы и охотящегося за инквизиторами оборотня? Особенно, когда сладкая компания разбавляется неожиданным элементом…
Восточная сказка. История «мальчика из гарема», но… отнюдь не «кавайной няшки» А вообще история о любви, об уважении, о равенстве двоих заведомо неравных людей.
Как известно, судьба любит пошутить и зачастую довольно зло: чувство юмора у нее обычно черное и весьма экстравагантное. От визита к нему члена Совета Дамон мог ожидать многого, и что характерно — ничего хорошего. Однако только не того, что ему(!!!) предложат вступить в Белый отряд!
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.