Давай надеяться на лучшее - [99]

Прошло сорок два часа с тех пор, как мы с ним последний раз выходили на связь, и я думаю о нем беспрестанно. Праздник середины лета наступил и прошел, а он так и не ответил на мою эсэмэску. Я чувствую себя полной идиоткой. Я увлеклась как дура, позабыв, что у него уже, скорее всего, есть девушка. Как дура без малейших сомнений дала себя поцеловать и соблазнить, отнести на кровать с мятыми простынями – которые, возможно, смяла совсем другая женщина. Ругаю себя за то, что была такой наивной, и пытаюсь в мыслях сгладить то, что произошло, преуменьшить свои ощущения. Все это не имеет особого значения. Не важно, что продолжения не будет – все было очень мило. Это первый шаг, чтобы начать двигаться дальше, к светлому будущему, хотя и не вместе с ним. Ничего страшного, что он не отвечает. Получили удовольствие – и разошлись.

Мои мысли плохо справляются со своей задачей. Они кажутся словами, которые мудрая, но не слишком убедительная подруга могла бы сказать мне, а я покивала бы, но не смогла бы до конца их принять. Мне не удаются мои попытки победить и сгладить тоску по нему – именно по нему, которая возникла во мне после нашей первой встречи, и от неудовлетворенности по всему телу бегают мурашки, когда он не отвечает на мою эсэмэску.

Я изо всех сил пыталась находить себе занятия. Например, перерыла весь интернет в поисках малейшего кусочка информации о нем. Все его фотографии, которые нашла, сохранила в компьютере и в мобильном. Код от подъезда и номер телефона я выучила наизусть, хотя была у него только один раз, а наше общение по телефону пока состояло из двух эсэмэсок по пьяной лавочке и одного не отвеченного сообщения от меня на следующий день. Я изучала его адрес в GoogleMaps, даже заходила в просмотр улиц, чтобы виртуально прогуляться по его улице, как я делала перед нашей первой и пока что единственной встречей. Сидя на работе, я примерно раз в час захожу в его профиль на Фейсбуке. Подумывала о том, чтобы добавить его в друзья, но потом не стала. Сидела и смотрела остановившимся взглядом на его аватарку, пытаясь понять, почему же он не отвечает на мою эсэмэску. Сколько энергии уходит на то, чтобы исследовать список друзей в попытке понять, кто из женщин, щедро ставящих лайки под его постами, его нынешняя девушка, бывшие девушки или просто друзья. Сколько времени требуется на то, чтобы придумать способ как можно более естественно соскользнуть на темы, позволяющие упомянуть его в разговоре с нашими общими знакомыми. Я рвала на себе волосы и думала, что если в течение суток он не ответит, то я сойду с ума. И даже написала о нем стихотворение. Никто не может обвинить меня в том, что я ничего не предпринимала.

Через два дня он наконец отвечает. Благодарит за тот вечер и говорит, что мы, ясное дело, еще увидимся. Говорит, что сейчас «в запарке», но что надо постараться встретиться через пару недель. И заканчивает словом «обнимаю».

Сообщение короткое. Я запоминаю его с первого прочтения, но на всякий случай прочитываю еще раз десять. Посылаю в ответ эмоджи в виде поднятого вверх большого пальца – не более, не менее. Мне кажется, это была вполне адекватная реакция – мне не хочется отпугивать его, демонстрируя излишний пыл. Только отослав свой ответ, я понимаю, что отреагировала менее чем через минуту на его сообщение, которое он рожал почти трое суток. Я расстраиваюсь по этому поводу. Меня пугает риск того, что после моего исполненного нетерпения ответа он станет менее заинтересован в том, чтобы снова встретиться со мной. В эмоциональном плане я деградировала и теперь нахожусь на уровне развития тринадцатилетнего подростка.

На самом деле я соображаю, что проецирую – что сейчас он, сам того не зная, отражает в себе нечто большее, чем просто он сам. Он символизирует нечто, о чем я тайно мечтала, не сформулировав это в словах даже для самой себя. Нечто, о чем я тосковала, не называя это тоской. Все это я осознаю, но это ничего не меняет. Я тоскую по нему каждую минуту и не могу сосредоточиться ни на каком другом занятии. Несмотря на свой почти тридцативосьмилетний жизненный опыт, я не в состоянии взять себя в руки и постараться заняться более важными делами. Как, например, работа. Или мои друзья. Или мой сын двух с половиной лет от роду. Если он снова не напишет мне, я точно сойду с ума.

В первую неделю было в каком-то смысле проще. Тогда я была один на один со своей влюбленностью и наивной зацикленностью на мужчине, которого толком не знала. Тогда он существовал только в моей фантазии, и чувство стыда меня не мучило. Но потом он снова проявился, предложил встретиться в тот же вечер, и после этого возврата назад уже не было. Фантазии сменились поступками, а с поступками возник конфликт. На поступки я не могу закрыть глаза: их совершаю я, и я за них отвечаю. Это я шлю ему эсэмэски, стоит ему только написать мне. Это я приглашаю няню, делая вид, что работаю допоздна, когда он хочет со мной встретиться. Это я разговариваю с ним по ночам по телефону, когда Иван заснул. Все это делаю я, и меня жжет подозрение, что я поступаю неправильно. Однако я все это делаю. Снова и снова.