Дары волхвов - [57]

Значение виденной ими на родине звезды

Волхвы увидели звезду на востоке и пришли в Иерусалим. Какая же это была звезда? И зачем они пошли в Иерусалим?

Игнатий Богоносец, Ориген и Евсевий полагали, что это была особенная, нарочно созданная для этого случая звезда; Иоанн Златоуст и Феофилакт считали ее разумной силой, явившейся в образе звезды. Астроном Кеплер доказывал, что виденная волхвами звезда была не что иное, как совпадение как бы в одной точке двух планет, Юпитера и Сатурна: мнение это он основал на том, что 17 декабря 1603 года произошло подобное же совпадение этих планет, а в следующую весну к ним присоединилась третья планета Марс и что, по астрономическим вычислениям, совпадение Юпитера с Сатурном должно было происходить и в 747 году от основания Рима[38], а в следующем 748 году к ним должен был присоединиться Марс.

Такое чисто астрономическое объяснение необыкновенной звезды, явившейся волхвам, нисколько не подрывает чудесного значения самого путешествия волхвов в Иудею и поклонения их Младенцу Иисусу. Сам Иоанн Златоуст дает такое объяснение цели путешествия волхвов, которое может вполне примирить противоположные мнения о самой звезде. В «Беседах на Евангелие от Матфея» он говорит: «Волхвы знают, что Новорожденный будет Царем не у них, а у другого народа, в стране отдаленной. Для чего же предпринимают такое путешествие, подвергаясь в этом деле великим опасностям? Они должны были знать, что когда придут в город, имеющий царя, и станут всенародно объявлять, что есть другой царь, кроме теперь там царствующего, то подвергнут себя тысяче смертей. Для чего и поклоняться Лежащему в пеленах? Персиянину, варвару, не имеющему ничего общего с народом иудейским, решиться выйти из своей земли, оставить отечество, родных и дом и подвергнуться чужому владычеству! Перейти такой далекий путь, только поклониться, всех взволновать и тотчас уйти! И какие они нашли признаки царского сана, когда увидели хижину, ясли, Младенца в пеленах и бедную Мать? Кому принесли дары? И для чего? Разве было установлено и принято в обычай так изъявлять почтение всякому рождающемуся царю? Разве они обходили всю вселенную и о ком узнавали, что он из низкого и бедного состояния сделается царем, тому поклонялись прежде восшествия на царский престол? Видишь ли, сколько открывается несообразностей, если судить о сем по ходу дел человеческих?» Отвечая на эти вопросы, Иоанн Златоуст говорит далее: «Так как иудеи, непрестанно слыша пророков, возвещавших о пришествии Христовом, не обращали на то особенного внимания, то Господь внушил варварам прийти из отдаленной страны расспрашивать о Царе, родившемся у иудеев, и они от персов первых узнают то, чему не хотели научиться у пророков».

Необычайную звезду видели, конечно, все волхвы востока. Если такое небесное явление должно было, по их учению, означать рождение Великого Царя и если хождение на поклонение таким, хотя бы и иноземным, царям входило в их обычай, то, казалось бы, всем им и надлежало отправиться в совместное торжественное путешествие. Однако неоспоримое предание называет только трех волхвов, пришедших в Иерусалим; где же остальные, почему они не последовали примеру трех, если такие путешествия были обычны? Дело в том, что такого обычая среди волхвов не существовало, поэтому, если трое из них пошли на поклонение иноземному Царю, то не по обычаю, а по другим причинам.

Допустим, что волхвы могли принять совпадение Юпитера и Сатурна за необычайную звезду, что, привыкнув считать особенные небесные явления предзнаменованиями чрезвычайных событий на земле, они вспомнили о звезде Иакова, об ожидании евреями Великого Царя, о седьминах Даниила и потому предположили, что именно теперь и родился Царь Иудейский; все-таки остается необъяснимым: зачем же, с какой целью из всех волхвов только тремя предпринято такое необычайное, далекое, опасное и не оправдываемое человеческим разумом путешествие? Зачем?

Отвечая на этот вопрос, мы должны признать чудесное значение этого путешествия: Богу угодно было призвать к поклонению Христу первыми, в лице пастухов, — не зараженных фарисейским лжеучением евреев и, в лице волхвов, — ученых язычников как лиц, наиболее способных уверовать во Христа, Сына Божия.

Руководимые Богом волхвы так были уверены, что Христос, Царь Иудейский, действительно родился, что не спрашивают, прийдя в Иерусалим, родился ли Царь Иудейский, а стараются только узнать, где родившийся Царь Иудейский. А такая уверенность не могла явиться от одного только созерцания невиданной раньше звезды и от знакомства с некоторыми пророчествами да преданиями иудейскими, если бы не была вдохновлена свыше.

Беспокойство Ирода

Ирод, родом идумеянин, был незаконным царем евреев и потому испугался, что родившийся настоящий законный Царь свергнет его с престола. Но почему встревожился Иерусалим, то есть жители его, иудеи, когда им надо было радоваться рождению Христа, предвозвещенного пророками Избавителя? Иннокентий, архиепископ Херсонский, находил, что евреи того времени, — не все, конечно, но громадное большинство, — больше любили себя, чем Христа: они думали, что Ирод, встревоженный вестью о рождении Христа, будет преследовать всех, кто решится поклониться Христу, да и совесть у многих была нечиста: многие пользовались милостями Ирода, подслуживались ему и под его покровительством жили за счет угнетенного народа — как было предстать Христу с такой совестью? Вот почему евреи, оберегая лишь самих себя, боялись даже громко говорить о Христе и не пошли на поклонение Ему, хотя Вифлеем был так близок от Иерусалима.