Дары ледяного неба - [10]

Детские руки разжались, сеть распалась. Юные рыцари воспарили над скалой и зависли в спокойной воде, мелко трепеща складками мантии, чтобы скомпенсировать слабые течения, омывающие их тела. Точно так же перед ними висел в воде учитель Дейкстра.

Однако Ортега не унимался, он сказал:

– Прошу разрешения добавить еще несколько слов.

– Я запрещаю, – ответил ему Дейкстра. – И если ты скажешь еще хоть слово, ты будешь наказан.

Ортега замолчал и нахохлился.

– Итак, – сказал Дейкстра. – Давным-давно, в незапамятные времена жили в одной пещере два брата – Блейз и Луис. Блейз был силен и ловок, его руки были длинны, мантийная полость широка, мышцы сильны, а антенна дальнозорка. А течения он знал так хорошо, что всегда умел предугадывать, куда потечет вода, и иногда даже отправлялся в дальние путешествия один, без своего акула, чье имя не сохранилось в человеческой памяти. Славен и удачлив был Блейз, много мяса приносил он в пещеру, и никогда его племя не знало недостатка ни в чем.

Внезапно Ортега оттолкнулся от скалы всеми восемью руками и рухнул вниз, как камень, отколотый от скалы хвостом акула, сделавшего неосторожное движение. Юный травоед не смог удержаться в нисходящем потоке, потерял равновесие и стал неуправляемо опускаться на дно, беспорядочно и бестолково кувыркаясь во всех трех измерениях. Дейкстра проводил его взглядом.

– Гаррисон, помнишь ли ты историю Блейза и Луиса? – спросил Дейкстра.

– Да, учитель, – ответил Гаррисон.

– Тогда я разрешаю тебе отлучиться с урока, – сказал Дейкстра. – Сопроводи Ортегу до дна и проследи, чтобы он не угодил в ядовитый поток и не налетел на сторожевую актинию. А когда он достигнет дна, сопроводи его обратно. Если он не будет повиноваться, разрешаю наказать его, но не усердствуй сверх меры.

– Да, учитель! – воскликнул Гаррисон, сложил руки и точным реактивным импульсом направил себя к опадающему на дно Ортеге.

В считанные секунды Гаррисон приблизился к нему и поплыл параллельным курсом, что-то негромко втолковывая неразумному травоеду. У Говарда затрепетали кончики рук, его жест ясно говорил, что ему тоже хочется отправиться вниз и вразумить глупого травоеда вместо Гаррисона. Но Дейкстра выбрал не Говарда, а Гаррисона, потому что Говард иногда бывает чрезмерно жесток, и почти наверняка переусердствовал бы с наказанием.

– Сдержанность – одно из достоинств рыцаря, – негромко произнес Дейкстра, как бы ни к кому не обращаясь.

Говард правильно понял смысл произнесенных слов, сложил передние руки под антенной и принял позу внимания. Дейкстра продолжил:

– Итак, полная характеристика Блейза уже изложена, теперь можно перейти к другому участнику истории – Луису. Луис был малоросл, его руки были коротки и неловки, он не умел правильно чувствовать воду и не любил плавать, а предпочитал ходить по дну, перебирая руками, как паук. Акулы не любили с ним плавать, потому что он все время забывал правильно складывать руки, и из-за этого акулам было трудно плыть, когда он сидел у них на спине. Кроме того, Луис плохо охотился, часто промахивался, терял ножи и квадраты пленки, и все время попадал в разные неприятности. Когда Блейз и Луис отправлялись на охоту вместе, Блейзу приходилось тратить больше времени и сил не на охоту, а на то, чтобы следить, как бы с Луисом не случилось ничего нехорошего. И однажды терпение Блейза лопнуло, как лопается медуза в центре горячего столба, и Блейз сказал:

– Брат мой Луис, сдается мне, великий Джа пошутил, дав тебе мужское семя вместо женского. Ты слаб и неловок, на охоте от тебя больше вреда, чем пользы. По-моему, тебе лучше жить с женщинами и заниматься женской работой, а я буду кормить тебя, как кормлю наших сестер, и заботиться о тебе, как о родной сестре.

Мудра и справедлива была эта речь, но не понял ее Луис и обиделся. И сказал Луис:

– Посмотри на меня внимательно, загляни мне в складку мантии у задних рук и узри, что там есть сперматофор. Вижу я, что ты ловок руками, но не умом, раз не отличаешь мужчину от женщины. Стыдно мне иметь такого брата, и отныне ты мне не брат. Злой ты и уйду я от тебя.

И покинул Луис пещеру, и спустился к вулкану в вонючие заросли, нашел в земле нору, в которой копошились черви, и съел Луис этих червей, а тех, кого не съел, изгнал, и сам стал жить в этой норе. И не стал он вычищать нору от червячьего духа, потому что принюхался. И отверг он благородное мясо, стал питаться травой и червями, и привык к мерзкому запаху, и не мучил его более кашель, когда гнилостные испарения вулкана попадали в его жабры. Но не огорчался Луис, что жизнь его протекает в грязных водах, и что созерцать ему приходится не прекрасные вершины коралловых скал, а мутные леса, в которых видно немногим дальше собственной протянутой руки.

– Зато у меня всегда вдоволь еды, – говорил Луис. – Она повсюду, мне не нужно трудиться, сражаться и рисковать, я протягиваю руку и насыщаю тело, и не испытываю неудобств оттого, что плохо плаваю. Зачем мне эти нелепые телодвижения? Чтобы передвигаться по дну, довольно рук, незачем чувствовать течения в донных зарослях, их здесь не бывает. И зачем мне вообще передвигаться без нужды? Размышлять о прекрасном можно и сидя в норе.