Дары и анафемы - [29]

В самом деле — весь мир, некогда бывший «христианским», бурлит, ежегодно выплёскивая из котла своих религиозных поисков сотни новых сект, тысячи книг внезапно появившихся «учителей», «гуру», «контактеров», «чудотворцев», «пророков» и просто «живых богов». «Труд» (1.7.95) сообщил, что «на территории России, как утверждают статистики, действует сегодня около 300 000 народных целителей, ясновидящих, магов и астрологов». Триста тысяч святых и пророков! Спустя всего пять лет после отмены в России государственного безбожия уже на каждых триста пятьдесят человек приходится один «богоизбранный» чудотворец! И это вполне близко к стандартам современного «цивилизованного мира»: по утверждению американского сектолога Г. Дж. Берри «в одном только Лос-Анджелесе около тысячи активных „контактеров“[141]. И «информация», которая поступает ко всем этим людям «из глубин Космоса», в принципе одна: пора отложить в сторону Евангелие и перейти к оккультизму, который и будет «Третьим Заветом».

Я же эту «космическую информацию» встречаю простым вопросом: а возможно ли что-то действительно новое в религиозной истории человечества после Нового Завета? Может ли в принципе возникнуть некоторое более высокое представление о Боге, чем то, которое изложено на евангельских страницах? Можем ли мы представить себе религию, дающую более возвышенное понятие о Боге, чем то, что уже многие века хранится христианами?

Предположим, что это возможно. Предположим, что на пороге третьего тысячелетия по Рождестве Христовом человечество готово к принятию «Третьего Завета». Предположим, что в разных религиях мира хранятся кусочки единой мозаики и их можно сложить воедино, чтобы получить, наконец, целостный образ Божества.

Однако очевидно, что на этом пути «синтеза» и «эволюции» должно быть сохранено все лучшее, что было обретено и закреплено в прежних религиозных поисках человечества.

ПОЛИТЕИЗМ, ПАНТЕИЗМ И МОНОТЕИЗМ

Наверно, не нужно доказывать, что во всем многообразии религиозных учений и практик человечества те традиции, которые пришли к знанию о Едином Первоначале, сделали шаг к более высокому мировоззрению, чем те народы и культуры, что остались при политеистическом (многобожническом) мировосприятии. Всюду, где пробуждалась религиозная мысль, то есть всюду, где религиозная жизнь не сводилась к обрядовости, люди приходили к выводу о том, что все многообразие бытия имеет Единый Исток. Философия Древней Греции, равно как и мысль Древней Индии, пришла к выводу о том, что Божество Едино. О том же горячо проповедовали пророки Древнего Израиля: Бог Один.

Значит, синтез всего лучшего, что было наработано в религиозной эволюции человечества, должен строиться на основе монизма, то есть на предположении о божественном Едином, с Которым как со своей Первопричиной и с Основой связано все сущее.

Но монистическое мировоззрение само бывает разным. Есть школы пантеистические и есть теистические. Первое направление считает, что Единое Начало безличностно, второе полагает, что Его можно представлять как Личность.

Отличие пантеистического богословия от персоналистического (личностного) вполне ясно определил И. Кант: пантеистами он назвал тех, кто «принимает мировое целое единой всеобъемлющей субстанцией, не признавая за этим основанием рассудка»[142]. Безличный Абсолют пантеистов — это некая абсолютная субстанция, которая не знает себя, не контролирует себя, не обладает самосознанием и волей. Бог не есть личность, а просто Энергия, подобная гравитации, пронизывающей всю Вселенную. Эта энергия не имеет ни свободы своих действий, ни их осознания, ни контроля над своими проявлениями. Во всем мире идёт неосознаваемое многоликое воплощение Единой Энергии, которая проявляет себя и в добре и в зле, и в создании, и в разрушении; её частные проявления умирают, но она всегда остаётся собой, никого не жалея и никого не любя. Таково пантеистическое Божество, проповедуемое, например, Джордано Бруно: «Божество не знает себя и не может быть познано»[143]; «Богу нет никакого дела до нас»[144]. Е. П. Блаватская говорит о нем так: «Мы называем Абсолютное Сознание „бессознанием“, ибо нам кажется, что это неизбежно должно быть так… Вечное Дыхание, не ведающее самое себя»[145]. «Неподвижно Бесконечный и абсолютно Безграничный не может ни желать, ни думать, ни действовать»[146].

Но есть понимание Бога как Личности. В таком богословии, характерном, например, для христианства и ислама, Бог бесконечен, вездесущ, не ограничен ни материей, ни временем, ни пространством. «Бога нет ни в облаке, ни в другом каком месте. Он вне пространства, не подлежит ограничениям времени, не объемлется свойствами вещей. Ни частичкой Своего существа не содержится Он ни в чем материальном, ни обнимает оного через ограничение материи или через деление Себя. Какой храм вы можете построить для Меня, — говорит Господь (Ис. 66, 1)[147]. Но и в образе вселенной Он не храм построил Себе, потому что Он безграничен» (Климент Александрийский. Строматы, II, 2). Но при этом Он знает Себя, владеет всеми своими проявлениями и действиями, обладает самосознанием, и каждое Его проявление в мире есть результат Его свободного решения.