Даринга: Выход за правила - [72]
Вскочил верхом:
— Выноси, родненький!
И поскакал по чуть мерцающей тропе среди рыжих деревьев. Безуспешно стараясь вспомнить, где видел или хотя бы слышал о ней. Болото, всхлипнув в последний раз, выпустило коня на сухой остров, торчащий в трясине, точно плешивый череп. Десяток шагов туда, десяток сюда.
Холмик со срубленным скитом был обманкой. В рубленом столбике мог поместиться один человек, и то худой и стоймя. Хотя не мог бы, столбик был забит костями с ошметками плоти — не иначе как неудачливыми рабочими, которых отослал сюда Трилл. Но остров хотя бы давал опору ногам коня. Кудрявый затрясся от усталости, звеня бусинами, вплетенными в шерсть, и жалобно заржал. Ему откликнулось ржание. Второй конь, тоже по уши грязный, был привязан к осине за скитком. Бранни не было. Зато два каната торчали из рогоза, змеились и подергивались, как живые, переливались мелкой чешуей. Красный. И белый. «Осень, время красной нити». Риндир нагнулся и рукой в перчатке безжалостно обхватил канат. Сдавил, как спелое яблоко. И решительно дернул.
Внизу, у ног, закричала прорва. А потом под ногами качнулась земля.
Обитель медленно всплывала вместе с островом. Словно затонувший корабль, привязанный к поплавкам. Лебедки крутятся, тали натянуты, ругаются рабочие, а судно скрипит и скрежещет, потому что дно не хочет отпускать его. И медленно показывается из толщи воды, облепленное ракушками и водорослями, со спутанными снастями, с качающимися бортами, грязное, вонючее, гнилое и ржавое. С него стекают песок и вода, и обнажается неприглядное нутро. А здесь еще и разрывая наросший сверху над бывшим озером тонкий слой почвы и болотных растений.
И при этом казалось, что обитель никогда не была на дне, а всегда — здесь. Но Танцовщицы, только слившись, соединив сияния, позволяли увидеть ее явственно — словно обитель хоронилась в сложной системе зеркал. Только весной и осенью мертвый скит делался материальным. Чем дальше луны станут расходиться — тем сильнее будет истончаться его облик, пока вовсе не исчезнет до следующего межсезонья.
Обитель всплывала, а прорва кричала. Считалось, что на дне болота продолжается процесс гниения, и топь выбрасывает из себя газовые пузыри. Или это голосит болотная птица. Но крик был словно криком боли — от нежелания отдавать давно лежащую на дне добычу. Или криком радости — потому что зло, поднявшись, ненадолго оставила прорву в покое.
Все было, почти как во сне. Каменная выкрошенная ограда в водорослях и высохшем плюще. Покосившиеся ворота. Мощеные дорожки склизко блестели там, где из стрельчатых окон на них узкими лучами падал свет. А вокруг мертвые корявые деревья. Ткни пальцем — и все это с грохотом провалится внутрь себя.
Риндир сплюнул от омерзения. Соколом перелетел через ограду. И стал описывать круги над мертвым садом и зданиями, пытаясь догадаться, где держат Бранни. И вместе с ним бродило по гнилому парку алое пятно света. Штурман опять окликнул девочку мысленно. Но ответа не получил. Вместо него толкнулось в голову нечто размытое, липкое, сильное. И невероятно древнее. Словно сам остров с его развалинами и растопыренными деревьями пробовал проникнуть в голову и изучить изнутри.
— Ну, знаете что! — огрызнулся рыжий сердито, и сияние его перьев стало нестерпимым, выжигая муть. Земля словно подалась от него прочь, липкие деревья задрожали, скидывая наросшую гадость, обнажая сероватую гладкую сердцевину. И только обломки зданий остались неизменны: дикие валуны оснований, кривые балки, торчащие из штукатурки. Как в скверном сне.
Чем дольше штурман находился здесь, в этом междумирье, тем сильнее ощущал усталость. Носить доспех из птичьих перьев было все сложнее, да и сами они тускнели, и вместе с этим сжималось световое пятно — от костра до факела, потайного фонаря, свечного огарка. Пока вовсе не погасло. И Риндир в конце концов просто плюхнулся грудью на ноздреватую землю, дыша широко открытым клювом, вывалив язык. Все еще не желая превращаться, чтобы не остаться перед невидимым противником без штанов. Это было так дико смешно, что и сменив форму, он все еще трясся, катался по земле, выл и подхихикивал, обретя внутреннее равновесие, жалея, что не может поделиться ситуацией хотя бы с Любом. Поржали бы вместе.
Глава 37
Смех был настолько противен этому месту, что оно застыло, ничего не предпринимая. А штурман встал нагой, облепленный слизью и грязью, и долго тщательно вытрясал и выколупывал мусор из рыжих густых волос. Пригнул голову к плечу:
— Что, съели?
И опять захохотал, точно проглотив смешинку. Придется искать Бранни пешком. Интересно, сколько руин он сможет обойти за эту ночь, пока обитель находится на поверхности? Но и после штурман сдаваться не собирался.
Риндир покрутил перед собой кистью, жалея, что на нем нет бронекостюма. И должно быть, громко думал. Потому что рука вдруг оказалась внутри латной перчатки. Штурман механически подергал пальцами — пластинки двигались идеально. Ни малейшего намека на скрип проржавевшего железа. Пока он стоял, пялясь на свою руку, то весь успел обрасти рыцарскими доспехами. А вишенкой на торте оказалось красное перо. Штурман расстегнул шлем и снял, покрутив в руках. Перо приятно колыхалось.
В сборник вошли фантастические произведения Марии Семёновой, Марии Галиной, Павла Молитвина, Елены Хаецкой и других известных авторов.«Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак», — говорили, если верить легендам, все без исключения знаменитости от Платона до Черчилля.А еще говорили и говорят: «Злой, как собака».«Быть может, по образу и подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?» — писал в одном из своих романов Дин Кунц.А еще положительные герои любят в праведном гневе вскричать: «Собаке — собачья смерть!»Они такие разные, наши четвероногие знакомцы, — чьи-то друзья, чьи-то враги.Они первыми были отправлены в космос и скоро будут сопровождать звездолетчиков, идущих «по пыльным тропинкам далеких планет».Их делали героями своих произведений такие непохожие писатели, как Лев Толстой, Джек Лондон, Рей Брэдбери и Михаил Булгаков.Слушать и читать об их подвигах, проделках и преступлениях — одно удовольствие, вспомните хотя бы бессмертную «Собаку Баскервилей».С собаками не соскучишься, а потому — приятного чтения!
В этом мире падающие звезды остаются жить среди волшебного народа; вредные птички летавки умеют странствовать между звезд, вот только начисто забыли об этом, и потому чаще оказываются в жарком или супе; телепорт угодил в замковый ров, исправно пополняя поголовье лягушек странными особями; инквизиция охотится на остроухих, а те готовы превратиться из тревожной сказки в опасную быль... но в этом мире никогда не оставят в беде и придут на помощь.
В сборник «Славянское фэнтези» вошли произведения Марии Семёновой, Андрея Валентинова, Елизаветы Дворецкой, Николая Романецкого и других известных авторов.Доблестные витязи, могучие чародеи и коварные злодеи, мастерски владеющие всеми видами оружия, вновь сходятся в смертельных поединках. Не на живот, а на смерть бьются за любовь прекрасных дев, счастье своих близких, ради славы или презренного металла, дающего власть над людьми и странами. Берегини смертельно ранят любовными стрелами, змии подколодные, летучие и плавучие стремятся извести человечий род, волхвы и ведуны бродят по градам и весям нашей и «параллельной» Руси, награждая, карая и милуя, когда по заслугам, а когда и потакая собственной блажи.
"… и великие воды не могут потушить любви… стрелы ее — стрелы огненные…" История любви Ивара и Ливии Харт.
Стеб. Пародия. Темный властелин узнает о попаданце, который может расстроить его коварные планы и злобные замыслы, и наконец решает разобраться, откуда растут ноги у проблемы. Так что кому приключения, сверхспособности и юные эльфийские принцессы, а кому-то придется за базар отвечать. Подозреваются все!
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.
Здесь выложены рассказы, каким-то боком связанные с романом «Колодец Ангелов». «Я так люблю танцевать» -- история появления расы элвилин. «Практиканты» -- первое совместное расследование будущих инквизиторов Марцелева и Комарова. «Колодец Ангелов» -- жутковатая история, выросшая из сна, с нее все и началось.
Из донесения № 415/A. Совершенно секретно. Закрытая связь Кирилл Марцелев, инквизитор шестой ступени; седьмой следственный отдел, опасные и необъяснимые дела — главе Инквизиции Нижнего Новгорода С. Шапину 13 апреля. 11.34. В холле гуманитарной академии обнаружена неизвестная со множественными травмами и ожогами. Обстоятельства появления не раскрыты, свидетели покушения отсутствуют. Аварии и катастрофы в городе не происходили, маньяки не зафиксированы. Пострадавшая доставлена в больницу. Ведется расследование. Шифр 173, ключ 14. Шифровальный блок «Сафари». Второй каскад закрытия — личный.
Семь лет прошло с момента, как Судьба раскидала по миру бывших друзей: Салзара, Хельгу, Торуса и Илара. Многое изменилось, пришел конец юношеским мечтам, наступило время амбиций и борьбы за власть. В Даринге правит Орден Божьего суда, объявивший пришлые расы вне закона. Люди и элвилин находятся в состоянии холодной войны, грозящей вот-вот перерасти в нечто большее. Это время, когда каждый сам за себя и, порой, чтобы выжить, приходится отметать старые привязанности и переступать через былую дружбу. Но даже в такую тяжелую пору героев не покидает надежда на лучшее и каждый, в меру сил, старается обрести собственное счастье.
Эльфы — это не лапочки с ушками. Это древняя культура, древняя гордыня и невероятная тяга к знаниям. А уж о магии эльф высокого рода просто обязан знать все. Естественно, не обойдет он магическую академию. И магичек. Потому что даже в самой лучшей академии не обучают магии любовной, это природный талант, который надо выгуливать и проветривать. Но — тут нашла коса на камень. Очень сложно соблазнить отличницу, в которую, к тому же, влюблен самый настоящий некромант. Роман является приквелом к «Книге кораблей», читается как вполне самостоятельное произведение. 16+.