Даргер и Довесок - [262]

— Госпожа, отложите наше изгнание на месяц или хотя бы на пару дней, — попросил Даргер. — За это время вы успеете поведать мне свои мысли, и историю, и ту мудрость, что постигли за долгие века, сколько посчитаете нужным, и я уеду удов­летворенным.

Неумирающий Феникс помолчала.

— Мой муж предостерегал, что вы величайшие обольстители, и теперь я понимаю почему. Какая женщина устоит перед мужчиной, искренне увле­ченным ее умом? Однако это невозможно.

Неумирающий Феникс трижды хлопнула в ла­доши, и в комнату вошли шестеро здоровяков. Один что-то сказал, но Даргер его не понял. Неу­мирающий Феникс ответила на том же языке и повернулась к двум друзьям:

— Это старший помощник капитана и моряки корабля, который я наняла, чтобы вывезти вас из страны. Они не говорят ни на китайском, ни на западных языках и ни на каком другом языке, который вы могли бы понять. К тому времени, как вам удастся купить языковое снадобье, вы будете далеко отсюда.

Неумирающий Феникс раскрыла лакированную коробочку.

— Когда вы были в Мире, мой муж в благодар­ность за службу подарил Воинствующему Псу но­вую трость. Вы, Обри Даргер, известный как Гени­альный Стратег, тоже заслуживаете знака внима­ния. — В коробочке лежала серебряная фляжка, на которой были искусно выгравированы два гоняю­щихся друг за другом феникса. — В Перекрестке мой муж надоумил Маленькую Паучиху стянуть эту фляжку из городского хранилища и отдать вам. Впоследствии ему пришло в голову отнести ее ма­стеру и попросить украсить. — Она протянула фляжку Даргеру. — Чего вы знать не могли, так это причины, по которой эту вещицу выбрали специ­ально для вас. Раньше она принадлежала Уинстону Черчиллю, человеку, которым вы, насколько я по­нимаю, восхищаетесь.

— Я... у меня нет слов.

— Тогда молчите. — Неумирающий Феникс су­нула в лапу Довеска кошелек. — Возьмите, это бла­годарность от меня и моего мужа. А теперь про­щайте.

— Последний вопрос, — затараторил Даргер, когда к нему двинулись моряки. — Вы и ваш муж — оба бессмертные. Наверняка вам известен секрет вашего сотворения. Есть ли способ, или про­цесс, или материал, с помощью которого можно добиться того же?

— Вы имеете в виду, в вашем случае? Да защи­тит нас от этого Небо! — воскликнула Неумираю­щий Феникс. Но на ее губах мелькнула улыбка, причем теплая, если Даргер еще не разучился раз­бираться в женщинах.

* * *

Так и вышло, что Даргер и Довесок покинули Запретный город в сопровождении моряков. По до­роге им на глаза попался ряд виселиц, с которых скалились десятки трупов. Довесок бросил на Дар­гера вопросительный взгляд, и тот ответил:

— В день коронации принято освобождать всех заключенных. Но дальновидный правитель заранее позаботится о судьбе тех, кого не желает видеть на свободе.

— Я узнал двух-трех. Не самые честные ребя­та, — заметил Довесок. — Но никому из них я не пожелал бы смерти. Разве что венерическую бо­лезнь или подагру. Может, стойкую чесотку. Сошел бы и псориаз или какое-нибудь постыдное рас­стройство кишечника. Но не смерть. Хорошо, что моя семья вовремя унесла ноги. Я имею в виду, мнимая семья. Та, что у меня в сердце.

— Как бы мы ни старались, нам до них дале­ко, — согласился Даргер.

Конвоиры вели их по улицам Севера и не про­являли открытой злобы, но и малейшей возможно­сти для побега не давали. Многие прохожие изум­ленно таращились на Довеска, но никому не при­ходило в голову связать эту унылую фигуру с отважным Воинствующим Псом, одно имя кото­рого внушало ужас врагам. Что касается Даргера, он и в лучшие времена не выделялся внешностью, и о нем забывали, как только отводили взгляд.

Путь их завершился в доках Белой реки, где до­жидалась джонка. Пока они спускались по течению, Довесок несколько раз показывал жестами, что по­ставит всем тюремщикам выпивку, если они вдруг пристанут к какой-нибудь прибрежной закусочной, но его предложение отклика не находило.

На следующий день они прибыли в порт Рай. В воздухе отчетливо пахло солью, серой от разлага­ющихся обитателей моря и грязью. В гавани до сих пор теснились на якоре пустые военные корабли. Вместе с отливом готовилось отступить море.

Джонка причалила неподалеку от трехмачтовика с просмоленным корпусом. Его поднятые поли­мерные паруса-пузыри даже сейчас ловили ветер, и на солнечном свету по ним разбегались радуги. На воду спустили шлюпку, и вскоре Даргер и До­весок поднялись на борт корабля. Бородатый муж­чина, судя по приказному тону, капитан корабля, произнес короткую речь, похлопал каждого из них по плечу и отошел. Видимо, они были почетными пассажирами.

Со всех сторон послышались крики, закрутилась лебедка, снялся якорь. По команде капитана руле­вой развернул корабль на восток, и, оседлав отлив, они покинули гавань.

Даргер и Довесок перешли на нос полюбовать­ся вздымающимися волнами. Наконец они остались одни, и у Довеска появилась возможность обследо­вать содержимое кошелька.

— Вполне хватит открыть свое дело, когда до­беремся до места, — ответил он на невысказанный вопрос друга. — Но гораздо меньше, чем мы обо­снованно надеялись.

У него вырвался глубокий вздох. Китайское по­бережье медленно растворялось вдали.