- Надоело мне все, - объяснял Завгороднев своему боевому заму. - Одни сражения, сражения, сражения... Уже забываешь, где сражаешься, с кем сражаешься, за что сражаешься... Не вижу смысла в том, что мы делаем! Месяц назад мы с тобой этих кровососов с Альдебарана защищали, еще раньше глотарей из Кассиопеи, теперь вот этих черножоп... - он осекся и испуганно взглянул на махаона - не заметил ли тот его откровенно расистского высказывания. Махаон неровно сложил крылья, опустил на кольчатое брюшко лапки и нервно шевелил усиками во сне. Небось, снилось гаду, как он на своей Махаонии нектар из гигантских магнолий добывает.
Успокоенный Завгороднев налил себе в стакан виски, выпил и снова пустился в печальные рассуждения:
- Кого мы и от кого защищаем? Вся Вселенная воюет! Здесь Богом быть надо, чтобы порядок навести. Понимаешь? Богом!
Эоаои пошевелил усиками и беспомощно распустил крылья.
- Слабак! - с усмешкой сказал старый звездный волк и задумчиво повторил: - Богом надо быть, чтобы в этой Вселенной порядок навести!
В кают-компании ожил динамик.
"Внимание! - объявил вахтенный. - Через двадцать минут крейсер уйдет в подпространство. Всем занять места в амортизационных камерах!"
Завгороднев вздохнул. Крейсер шел на воссоединение с основными силами, а это значило, что впереди опять маячили бои, победы и поражения, схватки не на жизнь, а на смерть, предстояло зажигать и гасить звезды, сворачивать в ничто планеты и умножать пустоту, потому что именно в ней крылся идеальный порядок.
Он легко приподнял за крылышки своего пьяного заместителя, отнес его в амортизационную камеру, специально оборудованную для махаона, потом, кряхтя, разделся и занял свое место согласно походному расчету. Вокруг, медленно шурша, разворачивалось силовое поле. Борис Александрович зевнул, раскинувшись на мягком ложе, и на мгновение пожалел, что не захватил с собой недопитую бутылку.
"Да, - подумал он. - Чтобы в этой Вселенной не озвереть, в ней надо быть Богом!"
6. Что-то тоскливо-философское.
Вот тогда-то он и узнал, что значат настоящая тоска и настоящие сомнения в правильности дороги. Одурев от тьмы, он возжелал света, потом, чтобы как-то развеять скуку и скрасить одиночество, создал ангелов, твердь и развлечения ради населил эту твердь разнообразными животными. Но с животными нельзя было поговорить, и тогда он создал свое подобие - маленького Бориса Завгороднева. Он не знал, правильно ли поступает, не повторяет ли роковым образом чью-то ошибку. Посоветоваться с кем-то было просто невозможно. Не с кем было советоваться всемогущему Богу! И самое противное - даже выпить, чтобы хоть малость забыться, чтобы как-то отвлечься от тревожащих душу мыслей, было нельзя, да и пока не с кем. Надо было еще сотворить Завгородневу пару, а потом терпеливо ждать, когда кто-то из ангелов согрешит...
Октябрь 1999 года, г. Царицын.
