Дар неудачи - [17]
Теперь я осознанно стараюсь давать пример конструктивной и гибкой реакции на неудачу. Я признаю свои ошибки и честно рассказываю о тех случаях, когда мои методы и приемы не принесли пользы ученикам. Именно такие признания приводят к лучшим моментам сотрудничества и самой высокой продуктивности. Детям нужно понимать, что ошибки – просто часть моего учительского роста, что на самом деле образование никогда не прекращается. Показывать пример – мощная образовательная стратегия, гораздо более действенная, чем предложить ребенку iPod или десять долларов.
Почему-то мне было легче признать свои ошибки в классе, чем у себя дома. В пылу спора с сыном-подростком или в тот момент, когда я начинала разбираться с каким-то домашними обязанностями, которые вышли из-под контроля, я начинала упираться, даже если знала, что неправа. Мне пришлось усмирить гордыню, признать промахи, показать детям, что я обладаю мужеством совершать ошибки, прямо смотреть им в глаза, усваивать уроки и двигаться дальше.
Когда мы с мужем перестали размахивать перед детьми приманками, мы решили попробовать другой способ, который я давно применяю на работе: постановку целей. В средних классах моей бывшей школы используется система менторства: учителя встречаются с учениками раз в неделю, чтобы помочь им поставить себе цели, касающиеся всей их жизни – от учебы до взаимоотношений с людьми и почерка. Я думаю, что для детей цели реально работают, потому что это поощрения, которые остаются исключительно во власти самого ребенка. Иногда, когда я чувствую, что моим подопечным не помешало бы взбодриться, я обсуждаю с ними возможность начать с чистого листа с новыми целями на семестр. Например, одна из моих подопечных поставила себе цель преодолеть стеснительность, и мы разработали план, как она подойдет к учителям и попросит о помощи других взрослых. В течение семестра она добилась огромного прогресса, потому что это была именно ее цель, которой надо было достичь согласно ее параметрам, и, если бы у нее не вышло, что из того? За эти неудачи она отчитывалась бы только перед самой собой. Поставленные ребенком цели – практически самое безопасное место, где он может потерпеть неудачу. Если дети ставят цели сами себе, со сроками и критериями по собственному разумению, тогда неудача не станет сокрушительным поражением. Цели можно менять, подгонять под обстоятельства или даже откладывать их исполнение, например, до следующей недели. Для детей, которые особенно боятся и нервничают из-за возможного провала, цели становятся личным пространством, где можно поверить в себя, рискнуть, потерпеть неудачу и попробовать снова.
Если мы действительно хотим, чтобы наши дети трудились для долгосрочных целей, эти цели должны быть их, а не нашими. Недавно одна моя подруга осознала это, когда ее сын умолял позволить ему перестать заниматься на фортепиано: «Мам, мне кажется, играть на фортепиано – твоя цель, а не моя». Об этом не так легко помнить, особенно когда у ученика проблемы, но, чтобы цель сработала, ребенок должен считать ее своей.
Подростки могут противиться постановке целей, особенно если до сих пор вы злоупотребляли родительским контролем (кажется, в первые пару раз, когда я поделилась со старшим сыном этой идеей, он высмеял ее целиком и полностью). Однако стоит детям понять, что вы действительно оставили прежние привычки и хотите помочь им достичь их собственных целей, доверие к вашим побудительным мотивам вернется. И помните: обсуждение целей не обязательно должно выглядеть как деловая встреча. Лучший стиль – неформальный, спокойный, в естественной обстановке. Мои самые любимые разговоры происходят в машине, на прогулке и в те моменты, которые возникают, когда их меньше всего ожидаешь. Подростки не всегда готовы слушать и разговаривать, и иногда нам ничего не остается, кроме как пойти им навстречу и общаться тогда, когда они окажутся в подходящем расположении ума и сердца.
Поддерживайте их на пути к цели. Некоторые цели покажутся вам банальными, но, если для вашего ребенка они достаточно важны, чтобы заговорить о них вслух, значит, что они достаточно важны и для того, чтобы вы отнеслись к ним с уважением и поддержкой. Деси называет эту стратегию «поддержкой автономии», а я называю ее разумным воспитанием.
Щедрой похвалой вы можете поддержать уверенность ребенка в своих силах, но компетентность одной похвалой не создашь. Компетентность требует как способностей, так и опыта, и одна лишь уверенность может привести к катастрофе. Недавние исследования показали, что, хотя детям необходима свободная игра с элементами риска, такая игра значительно опаснее для тех из них, которым никогда ранее ее не позволяли, чем для тех, кто научился справляться с риском, пока рос. Умение управлять рисками, приходящее с опытом, – это реальная, заработанная тяжким трудом способность, которая позволяет детям гордиться собой.
Когда соседскому мальчику было пять лет, он был совершенно уверен, что может работать электроинструментами своего отца. Поскольку отец еще не учил его с ними обращаться, убеждение мальчугана было основано скорее на самоуверенности, нежели на компетентности. Как-то раз, когда я была у него в гостях, мальчик отвел меня к новому электрорассекателю своего отца – безумно опасной и уж точно не пригодной для детской игры штуковине. Он посмотрел на меня с великой надеждой (положив руку на кнопку «Пуск») и спросил, не хочу ли я посмотреть, как он управляется. Я отвергла это предложение (и предупредила его мать), потому что знала: его уверенность опасна, поскольку она не имеет под собой иного основания, кроме любви мальчика к электроинструментам. Теперь, когда ему почти двенадцать и отец посвятил много часов тому, чтобы научить его безопасно и эффективно работать с инструментами, парень превратился в умелого плотника, дровосека и мастера на все руки. Это умение происходит не просто из убеждения, что он может работать с инструментами, но из реального опыта и долгой работы под руководством отца.
