Дар или проклятье - [75]

— Мне очень нужна помощь, но Рори… ну, она немного ветрена. Ей можно доверять?

Саши поджимает губы.

— Ну а мне ты доверяешь?

Я киваю.

— Тогда я ручаюсь за Рори. Встретимся в пятницу вечером? Попозднее?

Я не трусиха, но мне совсем не улыбается мысль тащиться по темноте в город.

— Я подумала, может быть, мы можем завтра встретиться у Рори?

Саши чопорно улыбается миссис Колльер и Розе, которые как раз входят в дверь.

— Миссис Эллиот уволила Элизабет, а новая горничная — сплетница. Мы, конечно, от нее избавимся, но на это может уйти несколько дней. Если ты хочешь подождать…

— Нет. — Я не могу допустить, чтобы произошел еще один инцидент, и не могу даже помыслить о том, чтобы начать избегать Финна. — Чем скорее, тем лучше.

— Мы можем встретиться где-нибудь у тебя в имении. Если, конечно, ты не боишься выходить, когда темно, — ухмыляется Саши.

Я не могу больше полагаться на безопасность розария; только не сейчас, когда Елена бродит повсюду, словно жаждущий крови упырь. Но есть еще одно место. Я предпочла бы не появляться там даже при свете дня, но разве у меня есть выбор?

— На дальней стороне пруда есть кладбище; встречаемся там в пятницу ночью. Если вы пойдете полями, из дома никто вас не увидит.

Губы Саши подергиваются:

— В ведьминский час на кладбище. Идеально для первого шабаша нашего маленького ковена.[8]

Спустя полчаса я умираю от скуки в обществе Розы Колльер. Она вставляет в каждое предложение слово «дорогая»; так миссис Ишида именует все «прелестным» — мое платье, тыквенные булочки Тэсс, обои на стенах гостиной. Довольно скоро нам не остается ничего иного, кроме как обмениваться глубокомысленными замечаниями о погоде. Какой дивный сегодня день, настоящее бабье лето, такой октябрь в диковинку для Новой Англии; я никогда не видела такого синего неба; о да, как замечательно, что наряду с чаем мы подали и лимонад.

Я созерцаю полет одинокой осенней мухи, бьющейся в оконное стекло, когда Роза издает какой-то неодобрительный звук:

— Разве она не должна доставлять свой товар через черный ход?

В дверном проеме появляется Марианна Беластра. Видно, что ей, как и предсказывала Саши, очень неуютно. На ней старомодное рыжее платье с высоким воротом, турнюром и прямыми рукавами, цвет и фасон которого совершенно не идут ни к ее лицу, ни к фигуре.

— Поглядите, она привела своего гадкого утенка. Мама говорит, что этот ребенок растет как трава. Как не стыдно тащить ее на люди с голыми лодыжками! Какая мать до такого додумается? Но, видно, миссис Беластра нет дела ни до чего, кроме ее книг.

Голос Розы так и сочится притворной жалостью. Она явно ждет, что я отвечу ей в той же манере, но мое сердце сжимается при виде неловко жмущейся к матери Клары, одетой в слишком короткий для нее и слишком детский коричневый сарафанчик.

Я смотрю на Тэсс, которая ловко разливает в столовой чай, развлекая матрон легкой беседой, изображая, что сплетни интересуют ее ничуть не меньше Овидия. Она выглядит очень хорошенькой, в ней нет и намека на болезненную неловкость Клары, но всего лишь несколько недель назад она была такой же странной и немодной. Благодаря уроком Елены она обрела самообладание, а новые платья помогли ей превратиться из гадкого утенка в настоящего лебедя.

Никто не встает, чтоб поприветствовать миссис Беластра и ее дочь. Чашки застывают в воздухе, словно в комнату с шипением заползла гремучая змея. Клара глядит на свои ноги; ее лицо багровеет под веснушками, темные глаза смотрят страдальчески. В них написано, как ей хотелось бы сейчас оказаться в другом месте. В каком угодно, лишь бы не здесь.

А я-то думала, что проявляю доброту, приглашая их к чаю.

— Миссис Беластра, большое спасибо, что пришли. — Мой голос подобно колокольному звону отчетливо разносится по комнате. — Мы очень рады вам обеим. Не желаете ли чаю? Клара, я хочу представить тебе мою сестру Тэсс, вы с ней однолетки.

Светская скороговорка, срывающаяся с моего языка, звучит ужасно неестественно, но я думаю, это лучше, чем ничего. Клара — сестра Финна, и я не могу допустить, чтобы она беззащитно стояла в дверях как мишень для оскорблений этих безмозглых женщин.

Я провожаю ее вместе с матерью в столовую, будто они — почетные гости, наливаю им чай, предлагаю отведать приготовленный Тэсс десерт. Мне хочется отвести Марианну в сторонку и спросить ее совета, но мне нельзя шептаться с ней у всех на виду. Я понятия не имею, о чем говорить с матерью Финна, если, конечно, исключить тему магии. А еще я почему-то вопреки очевидному боюсь, что она может прочесть мои мысли и знает, какие сладострастные распутные думки бродят в моей бедной головушке относительно ее сына.

К счастью, Тэсс смущается гораздо меньше, чем я. Она моментально оценивает ситуацию.

— Мисс Беластра, вы печете? Я сама испекла эти пирожные.

Тэсс такая умница! Она знает, что семья Беластра не может позволить себе домработницу, и что миссис Беластра весь день занята в лавке, а значит, стряпать приходится в основном Кларе. То, что обе девочки проводят много времени на кухне, позволяет им общаться более или менее на равных. Клара признается, что ей вечно не удается корочка, и вскоре они уже хихикают и трещат, как две сороки.