Дар или проклятье - [67]

Я не могу заставить себя сказать «да». Пока не могу. Возможно, через несколько недель, когда я пойму, как мне быть с Еленой и с Сестричеством. Когда я забуду, что чувствовала, когда Финн целовал меня, и мне хотелось раскрыть ему свою самую главную тайну. Может быть, тогда я смогу с чистой совестью принять предложение Пола.

— Пол, я…

Как я смогу сказать ему слова, которые его ранят?

Но он все понял. Он все знал уже в тот миг, когда я подняла на него глаза. Он привычно выдвигает вперед челюсть и засовывает руки в карманы.

— Я поспешил. Я боялся, что уже поздно, но тебе нужно больше времени.

Я наконец-то нащупываю почву под ногами.

— Да, — говорю я и все-таки встречаюсь глазами с Полом.

— Но ты же мне не отказываешь? — У него печальные, беспокойные глаза.

— Нет, — заверяю я его. — Я не сказала «нет».

— Хорошо. — Он поднимает брови. — А мне можно попытаться убедить тебя?

Как? Предложить открыть в Чатэме архитектурное бюро? Моя бедная голова кружится от того, как мой прагматизм спорит с почерпнутыми у Мауры смехотворными романтическими представлениями.

— Конечно, — улыбаюсь я, кокетливо склонив головку а-ля Саши Ишида. — Что ты имеешь в виду?

Рука Пола обвивает меня руками и тянет к себе; миг — и я уже стою к нему вплотную. Его губы приближаются к моим. Мое тело отзывается; я чувствую тепло и тянусь к нему. Мои руки смыкаются вокруг его шеи, губы неуверенно приоткрываются. Когда он прихватывает ртом мою нижнюю губу, во мне поднимается жаркая волна. Поцелуй очень хорош.

Еще не додумав эту мысль, я обеими руками упираюсь ему в грудь. Я вспоминаю другой поцелуй, который был не просто хорош — это был правильный поцелуй.

Пол с улыбкой отступает.

— Все было хорошо? — спрашивает он. — Тебе не захотелось ударить меня за то, что я забегаю вперед?

— Нет, — отвечаю я, не отрывая взгляда от носков его ботинок, — пожалуй, я смогу тебя простить.

— Хорошо. Итак. Ты не уверена, что хочешь за меня выйти, — говорит он, — но тебе нравится со мой целоваться?

— Ты прямо сейчас хочешь говорить об этом? — обиженно, с мольбой спрашиваю я.

Как, интересно, леди может ответить на подобный вопрос? Пол красивый, он и сам это знает. В другой жизни — где я не была бы ведьмой, не ходила бы в книжную лавку Беластра и не пряталась бы в тайном чуланчике — этот поцелуй мог бы оказаться первым в моей жизни. И этого могло оказаться достаточно.

— Сочту этот ответ положительным, — как никогда дерзко говорит он. — Тебя расстраивает переезд в Нью-Лондон? Я знаю, тебе будет не хватать твоих цветов, но там великолепные парки. Мы можем хоть каждый вечер после моей работы ходить на прогулки. А еще мы можем гулять у верфей и смотреть, как корабли заходят в порт. Я очень хочу показать тебе Нью-Лондон. Он просто изумительный.

Пол говорит быстро и страстно. Ясно, что он восхищается этим городом. Он не передумает. А я не стану просить его об этом.

— Мои сестры, — говорю я, оправдываясь. — Когда умерла наша Мама, все изменилось. Теперь я отвечаю за них. Нью-Лондон далеко, это не какие-нибудь несколько часов езды. Если с ними что-то случится, а меня не будет рядом…

Пол выглядит озадаченным.

— Но Маура говорила мне, что собирается вступить в Сестричество. И тогда она как раз окажется в Нью-Лондоне.

Ах, вот как? Значит, собирается?

— Есть еще Тэсс. Она еще маленькая, а Отца теперь никогда нет дома. Как я могу оставить ее одну с гувернанткой и экономкой? Кто будет за ней присматривать?

— Она сможет приезжать к нам так часто, как тебе захочется. — Пол тянется и берет мою обтянутую перчаткой руку. — Кейт, это здорово, что ты так предана своим сестрам, но есть ли еще какая-то причина, которая заставляет тебя медлить с ответом? Скажи мне все как есть.

Глядя, как ветер гонит по мощеной дорожке лепестки роз, я лгу:

— Нет. Больше ничего.

В поисках истины Пол вглядывается в мое лицо:

— Ты уверена? Это же… дело не в Беластре, нет?

— Что? — Задохнувшись, я вырываю у него руку. — Нет!

— Кейт, я же тебя знаю. Ты, конечно, можешь все отрицать, но то, как ты на него смотришь…

— Как?

Неужели я выставила свои чувства напоказ перед всем городом? Неужели все знают?

— Так, будто ты им очарована.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Кейт, окажи мне уважение и прекрати, в конце концов, лгать мне в лицо.

Я разворачиваюсь к нему спиной. Я не знаю, как это получилось, но я совершенно подавлена. Мало того, я полувсерьез подумываю заколдовать себя и исчезнуть.

Рука Пола ложится мне на плечо.

— Все нормально. Я все понимаю. Мне это не нравится, но я понимаю.

Я вопросительно смотрю на него.

— У меня был неудачный роман, — признается он.

— Ты был в кого-то влюблен? — Я далеко не уверена в своих чувствах к Полу, но должна признаться, что меня вовсе не вдохновляет мысль о каких-то его былых возлюбленных.

Он разворачивает меня так, что мы снова оказываемся лицом к лицу.

— Тогда я думал, что да. Ее звали Пенелопа. Она была очень добронравная и очень красивая. Я встретил ее на званом обеде у коллеги. После обеда она играла на рояле и пела. У нее был ангельский голосок.

Я представляю себе эту Пенелопу. Мое воображение рисует волосы цвета спелой пшеницы и огромные невинные голубые глаза. Барышень такого типа не волнует ничто, кроме лент для волос или разорванного подола.