Дар - [45]

– С ума сойти, – сказал Золтан, хозяин бара, и тут явно прозвучало на три слова больше, чем обычно слетало с его языка.

Уже одним этим можно было измерять масштаб значения последних событий.

– У тебя есть какие-нибудь догадки, кто бы это мог быть? – спросил Франтишек, бронзовщик.

У меня не было даже самых смутных догадок, но мне вдруг разом стало ясно, что это и есть тот самый вопрос, который возьмет в заложники мой мозг на ближайшие дни и недели.

– Ясно одно: это, должно быть, человек, который хорошо тебя знает, кто-то из круга знакомых, наверное, богатый друг, – предположил Йози, кондитер.

– У меня нет богатых друзей, – ответил я.

– В этом я ему верю, иначе бы он тут с нами не зависал, – заметил Франтишек.

– Но это может быть и человек, который тебя знает, а ты его не знаешь, – сказал Арик, преподаватель профтехучилища.

– А какой бы это имело смысл? – спросил я.

– Может, он хочет, чтобы ты разгадал, кто он есть, – выдал версию Йози.

– Это он мог бы получить и дешевле, – возразил я.

– Говорю же вам, он никогда не объявится. Если человек семь раз вносит пожертвования анонимно, то он и впредь захочет остаться неизвестным. Он просто не хочет, чтобы кто-то знал, что у него так много денег. Логично, поскольку это черные деньги, которые у него остались и от которых он теперь хочет избавиться, что я всегда и говорил. А поскольку у него есть социальная жилка, он жертвует на благотворительные цели, – сказал Хорст, держатель тотализатора.

– Что само по себе является хорошей моделью спасения мира, как говорится среди богатых людей, – довершил Арик.

– Правильно. Лучше ты их пожертвуешь, чем у тебя их отнимут. Именно так он и думает, этот тип, – утвердил Хорст.

– Да, но какая тут связь с Гери? – спросил Франтишек.

– Он ему чем-то обязан и расплачивается таким образом, – предположил Хорст.

Это казалось мне малоправдоподобным, я отродясь не способствовал тому, чтобы кто-то в моем окружении был мне чем-нибудь обязан.

– Или он боится, что Гери известно, откуда у него деньги. И, вовлекая Гери в эти дела с пожертвованиями, он практически перетягивает его на свою сторону, – сказал Йози.

– Теория супер, Йози! Гери, не становился ли ты, случайно, свидетелем ограбления банка, которое по сей день так и осталось нераскрытым? – спросил Арик, чтобы перевести разговор в шутку.

– Хоть так, хоть эдак, а с завтрашнего дня он звезда, если все СМИ оповестят об этом. И нас он скоро перестанет узнавать, – произнес Франтишек, подмигнув, разумеется, ведь он знал, что я всегда останусь прежним.

– Но сегодня-то он мог бы и проставиться на один круг, – подсказал Йози.

– На один-другой, – поправил его Хорст.

В принципе, для них важным было только это, но кто же сознается; таких честных людей днем с огнем не сыщешь.

Поздравления из Стокгольма и Могадишу

Спал я мало, да к тому же и плохо. Во сне я был как бы молекулярным исследователем, который отчаянно старался разложить бледное свечение на сто составных частей, чтобы проверить, нет ли в нем следов вещества, которое помогло бы выяснить, кто был анонимным спонсором. К сожалению, в каком бы направлении я ни думал, я в конечном счете топтался по одному и тому же кругу.

Я переключил свой мобильник на беззвучный режим, потому что мне постоянно кто-нибудь звонил. А я был настроен принимать звонки только от знакомых, чьи номера были записаны в памяти моего телефона. В ящике голосовой почты накопилось уже пять новых сообщений, которые я намеревался прослушать как-нибудь потом. Эсэмэсок было всего три, и я их быстро просмотрел.

Первая: «Дорогой Герольд, может, этот номер еще действует. Ты сейчас передо мной на экране крупным планом. Вау! Ты меня еще помнишь? Ликёнскнингар! Коринна. Сейчас живу в Стокгольме, и у меня три дочери…»

Разумеется, Коринну я вспомнил. Волосы соломенного цвета, и вообще-то было даже логично, что когда-нибудь она обоснуется на севере. Но я бы поставил скорее на Данию, а не на Швецию.

Вторая: «Папа, ты в газете во всю страницу!!! Я так горжусь тобой!!! Предвкушаю Кубу! Твоя Флори».

Тут уголки моих губ ринулись в разные стороны и вверх. Осторожнее, может порваться рот. Я просто не привык так широко улыбаться.

Третья: «Привет, Гери, я уже пыталась с тобой связаться. Читаю в Интернете огромные сообщения о тебе и о серии пожертвований. По-моему, это чудесно, я надеюсь, ты с этим разберешься. Мануэль мне уже все в деталях рассказал. Он счастлив и страшно гордится своим ХХХ. Все это просто чудесно! Давай поговорим по телефону! Привет из пламенно жаркого Могадишу, Алиса».

Тут я сделал короткую паузу для обдумывания и пару секунд тупо упивался радостью.

В конце концов я сел к компьютеру и попытался составить представление о том, что из меня успели сделать к этому времени СМИ. В почтовом ящике ждали дюжины две имейлов, большую часть из которых мне переслали из редакции «Нового времени». То были главным образом комплименты и поздравления от обычных читателей, которые имели какое-то отношение либо к Подарочному центру, либо к делу Махмута, либо к серии пожертвований в целом. Некоторые отправители прямо ставили вопрос, знаю ли я, кто был спонсором и когда тайна будет раскрыта для публики.