Дар - [34]
— Мудро, — чуть подумав, заметил ведун, пряча лукавые огоньки в глазах. — Тебе бы с княжеским жрецом, с Инциусом дружбу свести. Чую, заговорили бы вы друг дружку до полусмерти!
— А вам, ведунам, волю дай, так вы весь мир на смех поднимете, — неодобрительно прокаркала птица.
— Так, может, так оно и лучше? Посмеются люди, глядишь, и забудут очередной беде название придумать!
Ведун усмехнулся и побрел напрямки через лес, направляясь в сторону деревни. Не забыв перед этим качнуть ветку, на которой сидел вран. Чуть не свалившись наземь, птица распахнула широкие крылья и сердито раскрыла клюв. Когда ветка успокоилась и перестала раскачиваться, вран взмахнул крыльями и полетел вдогон за ведуном. Пролетев у него над головой, Крарр увернулся от толстой ветки и присел на торчащий на пути ведуна пенек.
— А ты, как я погляжу, колдун, — заметил он, когда ведун приблизился.
— С чего ты взял? — удивился тот.
— Ну как же? Вон сколько выпил — и ни в одном глазу! А я вообще-то думал, что ведуны хмельного в рот не берут.
— Точно, не берут, — согласился ведун, останавливаясь. — Но не потому, что нельзя, а потому что сами не хотят. Как сказал один неглупый человек: пьянство — это добровольное сумасшествие. Кому-то это по нраву, кому-то нет. Каждый выбирает сам.
— А ты что выбираешь?
— Я случай особый. На меня хмельное попросту не действует. Такова уж моя природа и тяжкий рок! — нарочито скорбно закончил он.
— То-то я и смотрю, — негромко проговорила птица. — Ну, а ратники?
— А что ратники?
— Только не говори мне, что они заснули от трех кружек медовухи на брата! — насмешливо проговорил вран. — Этих мужиков и жбаном-то не свалишь. Ясное дело, без колдовства не обошлось!
— А ты видел когда-нибудь, как ласка охотится на зайца? — неожиданно спросил ведун. — Прыгает перед ним, скачет, как полоумная, а тот нет, чтоб от смерти бежать, сидит, как пришибленный, покуда охотница загривок ему не прокусит. Так что, ласка это по-твоему, тоже колдовством берет?
— Что-то не заметил я, чтоб ты перед ними прыгал да скакал, — не скрывая иронии, заметил вран.
— Видимость разная, суть одна, — ответил ведун. — Много есть способов навязать живому существу свою волю. А пьяный в этом смысле будет по-уязвимее многих. Своей-то волей он уже не владеет, вот чужая над ним верх и берет. И, хочешь верь, хочешь нет, а никакого колдовства ты тут не сыщешь. А одна тут только сила в самом человеке заложенная, и правильным научением на свет божий выведенная.
— Интер-ресно, — заметил вран, помолчав. Он склонил голову набок и внимательно глянул на ведуна. — Инте-ресно, чего это ты так передо мной р-разоткр-ровенничался? А вдруг я и правда шпион Сумрака?
— А вдруг я тебе все наврал? — нимало не смутившись, улыбнулся ведун. — Как проверишь-то? Вот то-то и оно! — он обошел пенек и пошел дальше своей дорогой. Вран повернулся и посмотрел ему вслед.
— Да нет, не вр-ранье это, — медленно проговорила птица. — Хотя, может, лучше бы ты и совр-рал…
Глава 8
Побродив до полудня по деревне и насмерть перепугав своим задумчивым видом греющихся на завалинках старух и стариков, ведун зашел на крайний двор и прикупил там нехитрой снеди: свежего хлеба, сыра, сметаны. Подумав, попросил еще нюхательного табаку. Хозяйка рада бы была отдать харч и задаром, лишь бы поскорей спровадить дорогого гостя, но ведун, поблагодарив, сунул ей в руку пару медяков.
Выйдя за околицу, он постоял в раздумье, а потом направился к лесу, прямо на восток, в ту сторону, куда деревенские без лишней нужды ходить все-таки остерегались. Шел он по лесу недолго — меньше чем в двух верстах от деревни начинались такие непроходимые дебри, через которые человеку без топора нипочем было не пробраться.
Зеленоватый сумрак царил под сводами леса, толстый слой палой листвы напрочь скрадывал звуки и без того бесшумных шагов. Где-то наверху весело шелестели листья и бойко пересвистывались птицы. Из чащобы тянуло запахом недалекого болота. Ведун присел на замшелый ствол поваленного дерева, развязав узелок, разложил рядом свое угощенье и стал ждать.
Ждать пришлось довольно долго, но ведун не терял терпенья и не двигался с места. Наконец у него за спиной раздался негромкий шорох.
— Подходи, дедушка, — не оборачиваясь, позвал ведун. — Не побрезгуй угощением.
На пару минут в лесу снова воцарилась тишина, а потом послышалось негромкое кряхтенье, и на ствол рядом с ведуном деловито взобрался лесовичок. Угнездившись поудобнее, он покосился на угощенье и степенно огладил зеленоватую бороду.
Ростом не больше локтя, лесовичок был одет в плетеную из трав рубаху и такие же порты, на ногах — аккуратные лапоточки, на голове — шляпа, наподобие грибной.
— Здравствуй, дедушка, — склонив голову, поприветствовал лесовика ведун. — Как живешь-поживаешь?
— Спасибо, живы пока, — проворчал лесовичок, снизу вверх по-хозяйски глянув на ведуна. — Чего и тебе желаю.
Снова покосившись на угощенье, старичок вдохнул исходящий от снеди аромат и сглотнул слюну.
— А ты зачем же к нам пожаловал, добрый… — лесовичок нерешительно покряхтел. — Человек.
— Дело у меня в здешних краях, — не чинясь, ответил ведун. — Вот и пришел я хозяевам лесным поклониться. Дозволенья испросить на то, чтоб по лесу вашему беспрепятственно гулять, да прямые тропки с кривыми не путать.
Фигурки расставлены по доске. Осталось только начать игру. Совершить положенные подвиги. И разобраться с препятствиями, которые упорно возникают на дороге.
У графа фон Баттона украли его любимую ночную вазу? Да ладно, она всё равно не по фэн-шую стояла! У виконтессы де Алсе пропал ошейник её болонки? Ну у него же так красиво блестели камушки! Так и жил бы Эймерик, вор и маг-недоучка. Да только вот беда, шёл себе по лесу, а тут из кустов принцесса хрен знает какого королевства с воплем: «Спаси меня!»…
Сегодняшнее утро выдалось непривычно жарким даже для Скарлетт — бэй. Не иначе как из — за жары торговля совсем не шла: если обычно от туристов не было отбоя, сейчас что — то никто не желал приобрести открытку или магнит с изображением городка, а также какой — нибудь из кучи путеводителей. О том же, чтобы пожелать отправиться на экскурсию в Кровавый Грот, и вовсе не могло быть и речи. Ричард с тяжёлым вздохом осмотрел пустынный пляж, вытер со лба пот и вновь уткнулся носом в газету. «Ещё одна жертва Змеиного Фантома!» — кричали заголовки.
Жизнь — шахматная доска, а люди на ней — фигуры. Чем выше по рангу фигура, тем больше у неё шансов не стать расходным материалом в это странной игре. И что делать, если однажды в одночасье из белого ферзя обращаешься в чёрную пешку?..
Нет на свете существа более страшного и жестокого, чем ребёнок. И мир, которым правит ребёнок, далеко не всегда чист и светел…