Дар - [3]

— И все же они должны сделать выбор. Их колебания могут быть на руку Лонрингам. Не стоит недооценивать Силу, какой бы малой и косной она нивыглядела. Тот, кто кажется тебе слишком слабым, чтобы стать твоим союзником, может оказаться неожиданно сильным врагом…

— Да будет так, как ты говоришь, Урлан. — Хоурс расправил плечи и поднял лицо к темному небу. — Да станет известно наше решение Древним Народам! Да сделают они свой выбор: либо следовать за людьми по обретенному Пути, либо исчезнуть на веки вечные с лица этого Мира! И пусть решение наше не покажется им слишком жестоким, ибо слишком многое поставлено на карту!

Хоурс опустил голову. Его лицо вновь почернело и на несколько мгновений покрылось жесткими черными перьями, заострившийся нос блеснул в свете костра стальным блеском.

Урлан молча склонил голову, остальные поклонились в ответ.

Костер вспыхнул последний раз и угас окончательно. Полная луна, выглянувшая через несколько минут в прорыв туч, осветила пустую поляну. Покрывавшая ее ровная густая трава нигде не была примята, и лишь холодное пепелище в центре не давало поверить в то, что все только что случившееся было пустым мороком.

Под налетевшим порывом холодного ветра тревожно зашелестели листвой окружавшие поляну черные деревья. Из кроны одного из них бесшумно вылетела большая черная птица и, раскинув широкие крылья, полетела над бескрайним лесом на запад…

«…и настали Великие Сумерки, и Повелители Ужаса воцарились над людьми. И не было в их правленье ни правых, ни виноватых, ни мудрых, ни безумных, ни добродетельных, ни низких, ибо зиждилась власть Повелителей на Законе Хаоса.
И никто не мог знать своей доли. И никто не мог угадать, чем обернутся для него слова и дела его.
И никто не мог выбирать между добром и злом, потому что не было в мире ни добра и ни зла, и не было ни света и ни тьмы, а один только Ужас, объявший собой все сущее.
И было так, пока не зажглась в сердцах людей Истина, дарованная им Светлыми Богами…»
«Воцарение Светлых Богов», первая Книга Священного Девятикнижия

Глава 1

Перевалившее за полдень солнце жарким слепящим светом освещало мощеную белым камнем дорогу, невесть кем и когда проложенную через дремучие Восточные Леса — кое-как обжитую людьми окраину Глухолесья. Плотно подогнанные одна к другой плиты размером примерно полтора на полтора аршина были окаймлены по краю полуистершейся вязью рун незнакомого никому из живущих ныне людей языка. Знойный воздух зыбкими потоками поднимался вверх от разогретого камня. Легкий ветерок, чуть слышно шелестевший листвой вековых дубов, не приносил прохлады. Несмотря на то, что лето не перевалило еще и за середину, трава вокруг дороги уже успела пожелтеть и скукожиться от непрекращающейся вот уже несколько недель редкостной жары. Птицы затихли, пережидая полуденные часы, и лишь кузнечики, не умолкая, ошалело стрекотали в жухлом травостое.

По дороге ехал одинокий всадник. Копыта идущего неспешным шагом гнедого коня выбивали из каменных плит глухой стук, который, слетая с дороги, тут же тонул в обступивших ее зарослях медвежьей ягоды.

Конь не был обременен ни седлом, ни даже уздечкой — похоже, всадник не испытывал в них нужды. Свободно выпрямив спину и небрежно бросив ладони на бедра, он мерно покачивал в такт конским шагам наголо обритой головой и без особого интереса озирал подступивший к дороге лес. Во внешности всадника не было ровным счетом ничего примечательного, за исключением, разве что, его лица. Мало кому из единожды в него взглянувших хотелось увидеть это лицо еще раз.

В отличие от изнывающего на жаре коня, седок, казалось, совершенно не замечал палящего зноя — на его загорелой коже не было заметно ни единой капельки пота. И когда, изредка поднимая голову, всадник с одобрительной улыбкой поглядывал на ослепительное дневное светило, он, как ни странно, совершенно не щурил глаза.

Наряд всадника даже самому внимательному наблюдателю ничего не сказал бы о роде его занятий. Одетый просто, но не бедно, он мог бы быть и охотником, и наемным охранником, и небогатым торговцем, но определено не был ни тем, ни другим, ни третьим. При нем не было ни оружия, ни поклажи, только тощая кожаная сума на плече, да продолговатый сверток за спиной — вот и все добро, которое всадник вез с собой.

Конь тревожно всхрапнул и, невпопад ударив копытом, остановился. Всадник разочарованно вздохнул — так ведь хорошо все шло! — и, наклонившись, похлопал коня по шее.

— Спокойно, спокойно. Я его тоже чую. Ничего страшного, сейчас разберемся.

Соскользнув с конской спины на дорогу, седок постоял, прислушиваясь, потом сделал шаг по направлению к подступившим в этом месте вплотную к дороге кустам. В залитом солнцем переплетении ветвей не было совершенно ничего подозрительного. На взгляд неискушенного наблюдателя.

Вот при стихшем ветерке слегка шелохнулась ветка. Вот чуть заметно дрогнул куст. Сквозь тени листьев проступило на мгновенье что-то еще более темное, чем сами эти тени. Лениво шевельнувшийся ветерок донес едва уловимый кисловатый запах.

Человек на дороге укоризненно покачал головой.