ДАР - [2]
К полудню робкое солнце, выглянувшее было из-за туч, затянуло жирной желтоватой
пеленой. Подул северный ветер, зашуршали облетающими листьями деревья. Над двором
то и дело кружились крупные взъерошенные голуби - одна наглая птица даже умудрилась
примоститься на краешек гроба и, прежде чем ее согнали, погадить на лацкан покойника.
Бальтазаровой особо омерзительно было даже не это прискорбное событие, а то, что левая
голубиная лапа сгнила и в бугристой розовой дикой плоти угадывалась кость.
Провожающие зябко кутались, переступали с ноги на ногу. Неподалеку мрачно курили
два заросших бородами опальных старика - представители похоронного агентства. Вид у
стариков был неземной.
Один из них, в несколько затяжек прикончив смердящую самокрутку, подошел к Ольге
Александровне и пробасил:
- Пора бы покойничка в землю укладывать, мать.
Второй согласно закивал, поплевывая.
Ольге Александровне все происходящее казалось диким фарсом. Она отрешенно махнула
рукой и отошла от гроба. Старики подхватили гроб за края и потащили его к неказистому
автобусу. Соседи как по команде начали расходиться, бросая неловкие взгляды на
Бальтазарову. Степан тоже было побрел в сторону, смекнув, что мать, в несознательности
своей, не поймет и, глядишь, примет его за кого другого, но после передумал.
- Все же батя… - пробурчал он, умильно глядя на Снарядова. Последний буркнул что-то
несуразное себе под нос и пошел к автобусу. Похороны казались ему нелепым
предисловием к погребальному застолью, а к покойнику он теперь относился
опосредованно, как к отслужившему свое венику.
Бальтазарова закопали на скорую руку. К моменту когда автобус добрался до кладбища,
вовсю моросил дождь, земля размокла и чавкала под ногами. Окрестные собаки, по
слухам, все до одной каннибалы, почуяв мертвеца, вовсю завывали в кустах; воронье
кружилось над автобусом, каркая и вереща. Где-то неподалеку равнодушно плакал
ребенок - его монотонный плач расстроенной скрипкой вливался в общую какофонию.
На тот свет Бальтазарова провожали лишь несколько сослуживцев, Снарядов и Ольга
Александровна с сыном. В последние секунды, перед тем как молчаливые старики
закрыли гроб крышкой, в глазах у Ольги Александровны помутилось и пейзаж на миг стал
нездешним. Исчезли покосившиеся памятники и грязный, забрызганный черной жижей
автобус и дыра в земле, а вместо этого увидела она бескрайнюю каменную пустошь и
монументальную гору правильной пирамидальной формы, испещренную гигантскими
трещинами, что укладывались в образ свастики.
- Надо бы разрубить его на куски, - прошептал голос у нее в голове, и перед глазами снова
возникло кладбище. Морок прошел, но еще несколько мгновений она чувствовала
морозную свежесть гор. Потом и это прошло.
Когда гроб начали опускать в землю и расстроенный оркестр грянул траурный марш,
Степан Бальтазаров вдруг заревел белугою и даже попытался броситься в могилу вслед за
отцом, но был остановлен. После на лице его заиграло глумливое выражение
превосходства. Он то и дело поглядывал на мать, будто ища поддержки за свою выходку.
Ольга Александровна отстраненно погладила сына по кудлатой голове. Она отчетливо
слышала, как земля бьется о крышку гроба, и переживала трансцендентное почти
единение с мертвым супругом.
- Вот пропади оно все пропадом! - недовольно бубнил Снарядов. Радость от предстоящих
поминок несколько померкла. Теперь смерть товарища представлялась ему
экзистенциальным предательством, почти преступлением против торжествующей жизни.
«Цветы и те по весне распускаются! - безумствовал он едва слышно. – Чтоб ты сдох, Сеня, чтоб ты сдох!»
Когда яму наконец засыпали землей, всем стало ясно, что Бальтазарова больше нет.
Остались причастные к его смерти люди, остался полоумный сын и пребывающая в тени
неведомого горнего хребта жена. Но Семен Владимирович ушел. Ощущение утраты было
неоспоримым. Оно вытеснило все другие чувства.
По дороге из желтого кирпича,
В смуте бурьяном заполненных дней,
В странной пустоте, что, поселившись однажды внутри,
Не пропадет никогда.
Мы идем…
- продекламировал внезапно Кирилл Снарядов. Лицо его налилось багровой краской,
казалось, вот-вот его разобьет паралич. Он глянул на Ольгу Александровну диким
бессмысленным взглядом.
- Можно мы уже поедем домой? - прошамкал поэт. - Тут трупом несет. Душно.
И они поехали домой.
Недели, последовавшие за смертью Бальтазарова, слились для Ольги Александровны в
единый Доплеров туннель. За мельтешением горестных дней она не замечала, как сын
Степан, связавшись с соседской девкой, то и дело приходит домой весь искусанный,
осоловелый, с пустым животным взглядом и слюной, закипающей в уголках рта. Укрытая
скорбью, не обращала внимание на то, что в ветках одиноко стоящего каштана напротив ее
окон поселились больные, увечные голуби. Каждое утро их подкармливал суровый
старик, тот самый, что подошел к ней во время прощания и прошептал: «Берегите его»,
испепеляя диким взглядом. Вскорости к старику присоединилась и девочка-гидроцефал.
Не по сезону одетая лишь в тонкое платьице, она часами стояла под каштаном и без конца
ворковала: «Гули-гули-гули». Порой голуби садились на ее уродливую огромную голову,
В этом городе никогда не светит солнце. Серые, разрушающиеся здания таращатся бельмами-окнами. У обочин дорог тут и там стоят, вросшие в асфальт, ржавые, мертвые автомобили. Здесь не поют птицы. Не смеются дети. Лишь тихо шепчутся о чем-то желтые листья. У города нет ни прошлого, ни будущего. У города есть тайна. Роман «Хранитель Бездны» погружает читателя в пучину липкого, безостановочного кошмара. Какие тайны скрываются за стенами обветшалых домов? И стоит ли разгадывать эти тайны?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Неизвестность сеет зерно страха, прорастающее ненавистью. Неизвестность — зло. Но что вы станете делать, если подавляемое веками нечто восстанет против вас? Что, если вы с ужасом осознаете, что оно всегда было сильнее, а ваша ненависть лишь сделала его злее и коварнее? Что, если судьба всего человечества будет зависеть от исполнения одного-единственного пророчества? Вы будете бояться. Это в вашей природе. Бояться и ждать, пока Черный Дракон не обезглавит Гидру. Если только вас не обманули. Основная пара — слэш, во второстепенных присутствует гет и намеки на фем. Жанры: эпический, фэнтези, яой, драма, любовь, путешествия.
Каждый роман Анны Михальской – исследование многоликой Любви в одной из ее ипостасей. Напряженное, до боли острое переживание утраты любви, воплощенной в Слове, краха не только личной судьбы, но и всего мира русской культуры, ценностей, человеческих отношений, сметенных вихрями 90-х, – вот испытание, выпавшее героине. Не испытание – вызов! Сюжет романа напряжен и парадоксален, но его непредсказуемые повороты оказываются вдруг вполне естественными, странные случайности – оборачиваются предзнаменованиями… гибели или спасения? Возможно ли сыграть с судьбой и повысить ставку? Не просто выжить, но сохранить и передать то, что может стоить жизни? Новаторское по форме, это произведение воспроизводит структуру античного текста, кипит древнегреческими страстями, где проза жизни неожиданно взмывает в высокое небо поэзии.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
Джонатан Троппер умеет рассказать о грустном искренне, но не сентиментально, с юмором, но без издевки. Роман «Как общаться с вдовцом» — история молодого человека, который переживает смерть погибшей в авиакатастрофе жены, воспитывает ее сына-подростка, помогает беременной сестре, мирится с женихом другой сестры, пытается привыкнуть к тому, что отец впал в старческий маразм, а еще понимает, что настала пора ему самому выбраться из скорлупы скорби и начать новую жизнь — и эта задача оказывается самой трудной.