Дао. Три сокровища. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 1 - [39]

Понаблюдайте за детьми. Будучи существами чистыми, они подобны зеркалу: очень ясно отражают вещи. В деревне, если ребенок смеется очень много, мать говорит: «Так много не смейся, а то будешь плакать». В этом есть своя мудрость. Если ребенок смеется слишком много, он наверняка заплачет. Наблюдая за ним можно заметить, что после продолжительного смеха он вдруг начинает плакать. Смех, дойдя до крайней точки, становится плачем.

Нельзя быть счастливым двадцать четыре часа в сутки: несчастье становится расслаблением. Нельзя быть несчастным двадцать четыре часа в сутки: счастье становится расслаблением. Это подобно хождению по канату, а человек глуп, потому что он слишком логичен.

Вы живете в этом мире как домовладелец. Из двадцати четырех часов вы ни на час из него не выходите — в молитву, медитацию, уединение, наслаждаясь только собой, позабыв об этом мире и его суетных вещах. Но однажды вы этим пресыщаетесь. Так оно и должно произойти, так как оставаясь домовладельцем двадцать четыре часа вы впадаете в крайность. Тогда вы от всего отказываетесь и отправляетесь в Гималаи.

Я заметил что люди, которые отправляются в Гималаи, являются отличными домовладельцами. Но они слишком усердствуют и впадают в противоположную крайность. Человек, слишком много занимающийся земным, накапливающий деньги, ценности, однажды вдруг начинает чувствовать себя неудовлетворенным. Он слишком много смеялся — сейчас текут слезы. Что же он делает? Он отрекается, бежит в Гималаи, живет в пещерах, становится саньясином. Вы думаете в его сознании произошла революция? Ничего подобного. Это естественное явление: он был слишком от этого мира — сейчас он ударился в другую крайность. А сейчас он будет пытаться быть саньясином двадцать четыре часа в сутки — опять та же глупость. Однажды он наверняка снова отправится на рынок. То он пытался быть домовладельцем круглые сутки — не получилось; сейчас опять та же глупость — круглые сутки он пытается быть саньясином.

Жизнь — это ритм. Вы вдыхаете — вы выдыхаете. Вы не можете только вдыхать или только выдыхать. Вы должны поддерживать равновесие. То, что вы вдохнули, вы должны выдохнуть — тогда вы здоровы. Жизнь мирского человека — это вдох, жизнь саньясина — это выдох. Они должны быть вместе.

Ко мне приходят люди и спрашивают: «Какой тип саньясинов вы создаете? Мы никогда об этом не слыхали. Что это за саньяса? Люди живут у себя дома, занимаются своим делом, идут на работу в контору или на завод, у них есть жена и дети. Мы никогда не слыхали о такой саньясе». Да, конечно не слыхали. Но это единственно правильная саньяса, единственная саньяса, которая держит вас в равновесии, в которой есть гармония вдоха и выдоха.

А единственная возможность достичь вершин блаженства — это полностью уравновесить вдох и выдох. Вы больше не клонитесь слишком ни в какую сторону — и, внезапно, вы находитесь вне их обеих.

Лао-цзы говорит:

«Натяните лук до отказа,

И вы пожалеете что вовремя не остановились»

Потому что лук сломается. Никогда не натягивайте до отказа, потому что «до отказа» означает смерть. Жизнь не хочет ничего совершенного, потому что с совершенством прекращается эволюция.

Совершенство — значит смерть, несовершенство — значит жизнь. Жизнь любит несовершенство. Став совершенным вы становитесь бесполезным — вы больше не нужны, жизнь выбросит вас на свалку. Оставайтесь несовершенным и вы будете живым и жизнь поддержит вас отовсюду. Вот почему у Лао-цзы и у меня цель не совершенство, а всеобщность.

Вы можете быть всеобъемлющи не будучи совершенными, и можете быть совершенными не будучи всеобъемлющими. Фактически, вы можете быть совершенными только если вы не всеобъемлющи, потому что совершенство выберет одну из сторон. Вы или совершенный левый, или совершенный правый, или же вы становитесь совершенным серединщиком. Но совершенство означает, что вы закреплены, что в вас нет движения, перемен, что вы застыли, не течете. И совершенство всегда пристрастно.

Самые великие люди никогда не были совершенными, но были всеобъемлющи. Всеобъемлющи — значит что они имели в себе все, но это не значит, что они были просто суммой всего. Они больше чем общая сумма. Они содержат в себе все, и тогда возникает гармония, которая выходит за пределы всего того, что они в себе содержат. Они не просто арифметическое целое — они художественное целое. Поэма есть нечто большее, чем все составляющие ее слова, иначе это были бы просто слова. Картина есть нечто большее, чем составляющие ее цвета, иначе что это была бы за картина?

Однажды некий американец захотел чтобы Пикассо написал его портрет. Он знал, что Пикассо запросит огромную сумму, но будучи человеком состоятельным, он собирался заплатить не торгуясь и поэтому первоначально о цене не договаривались. Но когда портрет был готов и Пикассо назвал цену, даже американец не смог поверить, что за маленький кусочек холста, на который нанесено немного краски нужно платить десять тысяч долларов.

«Мне кажется, это немножко многовато, даже для меня. За что здесь платить десять тысяч?» — спросил он.

«Что вы здесь видите?» — спросил Пикассо.