Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том IV - [22]

Из академической статьи:

Николай родился в 260 году в городе Патара (60 км на запад от города Демре), на территории современной Турции и был епископом древнего города Мира, современное название которого — Демре. Николаю родился в семье зажиточных пожилых родителей, которые долгое время не могли иметь детей и молили Бога о первенце. Он получил очень хорошее образование, и уже в 19 лет решил посвятить себя служению Богу. За свою готовность всегда прийти на помощь Николай пользовался огромным уважением и любовью народа, а за свои чудеса еще при жизни, был признан Святым. Именно от Николая берет свое начало обычай дарить подарки на Рождество.

Каждый год в ночь на Рождество бедняки находили у своих дверей золотые яблоки, детские игрушки и сладости. Кто приносит подарки, оставалось загадкой. Лишь спустя многие годы горожане случайно узнали, что это епископ Миры.

Самая известная история о Святом Николае рассказывает, что однажды некогда знатный и богатый человек обнищал и для того, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, решил отправить своих дочерей-красавиц на заработки в публичный дом. Узнав об этом, Святой Николай ночью подбросил в окно их дома мешочек с золотом. Счастливый отец потратил все деньги на приданое для старшей дочери. Таким же способом Святой Николай устроил свадьбы средней и младшей дочери, каждая из которых получила по мешочку золота.

По некоторым легендам, Святой Николай бросал подарки не в окно, а в печную трубу и мешочки с золотом падали то в сохнувшие у печи сапоги, то в чулки. Говорят, именно отсюда пошла традиция, класть подарки в сапожки или носки, которые дети вешают у кровати. Поначалу подарки подбрасывали только на день Святого Николая (Санта Клауса), затем эта традиция распространилась и на Рождество, и на Новый Год.

«O anima che tanto ben favelle,

dimmi chi fosti“, dissi, „e perché sola

tu queste degne lode rinovelle. [36]

Non fia sanza mercé la tua parola,

s’io ritorno a compiér lo cammin corto

di quella vita ch’al termine vola». [39]

«Дух, вспомянувший столько доброты! —

Сказал я. — Кем ты был? И неужели

Хваленья здесь возносишь только ты? [36]

Я буду помнить о твоем уделе,

Когда вернусь короткий путь кончать,

Которым жизнь летит к последней цели». [39]

Поэт, определив говорящего, подходит к нему и спрашивает: кем он был в жизни и неужели он один только возносит здесь хваленья, обещая помнить о нём на земле.

Ed elli: «Io ti dirò, non per conforto

ch’io attenda di là, ma perché tanta

grazia in te luce prima che sie morto. [42]

Io fui radice de la mala pianta

che la terra cristiana tutta aduggia,

sì che buon frutto rado se ne schianta. [45]

Ma se Doagio, Lilla, Guanto e Bruggia

potesser, tosto ne saria vendetta

e io la cheggio a lui che tutto giuggia. [48]

Chiamato fui di là Ugo Ciappetta;

di me son nati i Filippi e i Luigi

per cui novellamente è Francia retta. [51]

Figliuol fu» io d’un beccaio di Parigi:

quando li regi antichi venner meno

tutti, fuor ch’un renduto in panni bigi, [54]

trova’mi stretto ne le mani il freno

del governo del regno, e tanta possa

di nuovo acquisto, e sì d’amici pieno, [57]

И он: «Скажу про все, хотя мне ждать

Оттуда нечего; но без сравненья

В тебе, живом, сияет благодать. [42]

Я корнем был зловредного растенья,

Наведшего на божью землю мрак,

Такой, что в ней неплодье запустенья. [45]

Когда бы Гвант, Лиль, Бруджа и Дуак

Могли, то месть была б уже свершенной;

И я молюсь, чтобы случилось так. [48]

Я был Гугон, Капетом нареченный,

И не один Филипп и Людовик

Над Францией владычил, мной рожденный. [51]

Родитель мой в Париже был мясник;

Когда старинных королей не стало,

Последний же из племени владык [54]

Облекся в серое, уже сжимала

Моя рука бразды державных сил

И мне земель, да и друзей достало, [57]

Вот речь о Франции и начинается. Тень говорит, что ему ждать оттуда, с Земли, уже нечего; благословляя Данте, просит рассказать о нём потомкам. Он был корнем зловредного растенья, которое могли вырвать Гвант (Гент), Лиль (Лилль), Бруджа (Брюгге) и Дуак (Дуэ) — главные города Фландрии. Тень молит о возмездии своему роду, который навёл на Божью землю мрак неплодия и запустения. Тень представляется Гугоном, нареченным Капетом, давшим Франции много владык по именам Филипп и Людовик.

Уходить вглубь времён, куда «историки» помещают Капета и «капетингов» нет никакого резона. Достаточно вспомнить, что во время Великой Французской революции, король Людовик XVI предстал перед трибуналом, как «гражданин Капет». Династия называлась Бурбоны, но я считаю, у судей трибунала были все основания называть их Капетами; они, французы, находятся гораздо ближе к тому времени. Первым представителем династии Бурбонов (Капетов) был Генрих IV Великий, сменивший на троне последнего представителя старой династии — Генриха III Валуа, который был смертельно ранен и обратился к Господу, дав обет стать монахом (облекся в серое).

Из академической статьи:

Генрих IV Великий (Генрих Наваррский, Генрих Бурбон, 13 декабря 1553 года (15531213), По, Беарн — убит 14 мая 1610 года, Париж) — лидер гугенотов(Гугон!) в конце Религиозных войн во Франции, король Наварры с 1572 года (как