Данные достоверны - [18]

— А историю его знаешь?.. Ну тогда послушай, тебе многое ясно станет!

И Корж рассказал...

На восьмой день войны дивизия, где служил капитан Каплун, после тяжелых боев была разбита и окружена. Во главе группы бойцов и командиров капитан Каплун сумел прорваться сквозь боевые порядки вражеских ча-

[52]

стей и ушел в барановичские леса. В стычках с фашистами группа несла потери. И в леса Красно-Слободского района капитан Каплун привел только шестерых командиров из своего полка. Здесь ему удалось встретиться с командиром другого отряда — Жуковским.

Жуковский был направлен с большой группой партизан в Красно-Слободской район Центральным Комитетом партии большевиков Белоруссии.

Добираясь до места назначения, группа Жуковского потеряла многих товарищей убитыми и ранеными. Дошли до цели только тринадцать человек.

Видя, что немцы активно прочесывают леса, устраивают облавы, не имея боеприпасов и продовольствия, Жуковский распустил отряд, приказав бойцам разойтись по деревням и перебиваться до весны кто как сможет.

Каплун, поддерживавший связь с Жуковским, не знал, что делать.

Единственный радиоприемник, находившийся у Жуковского, попал к немцам, связи с местными жителями Каплун не имел.

Он пришел к Жуковскому за советом.

— Расходитесь, — сказал Жуковский. — До весны переждем в деревнях. А там что-либо решим. Во-первых, наши могут нажать, а во-вторых, весной и летом в лесу легче.

— Но куда же идти? У вас тут знакомые есть, а у нас — никого.

— Идите в деревню Бучатин, — сказал Жуковский. — Найдете там на хуторе бывшего бухгалтера бучатинского сельпо, Лагуна. Такой долгоносый блондин... Он кандидат в члены партии. Поможет. Пристроит где-нибудь... Только учтите, Адам Лагун в разговорах очень осторожен, хитер. Может и не поверить сразу...

Каплун послушался совета, раздобыл адреса для других товарищей, а сам 11 ноября сорок первого года явился в Бучатин, отыскал хутор Лагуна. Подойдя к деревушке, он отдал свою одежду колхознице-свинарке, а в обмен взял старые залатанные штаны в белую полоску, линялую рубаху и ветхий, обтянутый серым сукнецом полушубок.

В этом полушубке свинарка четыре года досматривала свиней, и вид у одежды был соответствующий. Вдобавок рукава полушубка едва прикрывали каплуновские локти.

[53]

— Командир, что ль? — спросила свинарка у Каплуна.

— Не. Заключенный. За растрату на пять лет посадили.

— А гимнастерка?

— У одного бедолаги сменял, да промашку дал. Враз немцы шлепнут, А за что? Я человек тихий, сапожник. Меня за тихость и посадили. Мне бы своим делом заниматься, а тут, вишь, выбрали артель возглавить. Не сумел отказаться, кто-то денежки пропил, а мне — небо в крупную клеточку...

— Отсидел или так?

— Так... Немцы и выпустили...

У той же свинарки Каплун осведомился, не знает ли она здесь, в Бучатине, Лагуна?

Полагая, что такому типу нужен не Адам Лагун, известный как коммунист, а другой Лагун — пьяница и лентяй, уже продавшийся немцам, свинарка указала Каплуну на избу полицая.

Ничего не подозревавший Каплун, явившись к этому Лагуну и увидев, что перед ним светловолосый и вроде бы длинноносый человек, выложил полицаю все начистоту. Рассказал, кто он, от кого пришел и зачем.

Немцев в колхозе, на счастье, в то утро не было.

Перепуганный полицай, не успевший получить оружия, совсем очумел, услышав о каких-то партизанах, о необходимости пристроить незнакомца.

Сунувшись туда-сюда, он в отчаянии кинулся к тому самому Лагуну, какой нужен был Каплуну:

— Адам! По секрету... К тебе, наверно, пришли... Трое! Один капитан... Адам! Он обознался... Ты про меня плохо не думай... Сейчас я тебя выручу, завтра, коли красные вернутся, ты меня...

Адам Лагун был человеком твердым и решительным. Он взял полицая за грудь, встряхнул:

— Слушай, сволочь! Иди от меня к чертовой матери! Мне все равно погибать, но ты знай, паскуда, что торговаться с тобой никто не будет, понял? А на каждой нашей могиле тысячи таких, как мы, вырастут, и вам, сволочам, все равно конец придет, потому что нас много, весь народ!.. На пушку меня берешь? Крови тебе захотелось?! Ну, иди, продай! Может, тебе фрицы за мою голову барахлишка дадут. Подштанники старые выдадут, гнида!

Полицай совершенно обалдел:

— Да за что ж ты меня так? Да я ж не виноват... Не

[54]

стрелял никого... Что ты, Адам? Брат! Что ты?.. Ко мне правда капитан пришел... Вот и оружие его. Я из стога взял, где он спрятал. Возьми. Я — никому... И капитана я устрою, богом клянусь!

Адам Лагун понял, что его однофамилец не врет, а просто очумел, и довел разговор до конца:

— Не суй мне пистолет. Мы таких сволочей, как ты, нашей правдой одной — и то убьем... А если к тебе верно капитан пришел — ступай, устрой его. И помни — головой ответишь, паразит, если продашь!

Полицай ушел на гнущихся ногах. Вернулся к Каплуну, спросил, за кого его выдать, запряг лошадь и потрусил к солтысу.

А Адам Лагун немедленно побежал в свинарник, куда опять ушел капитан Каплун.

Незнакомца Лагун нашел на кухне свинарника. Чернобородый человек с карими выпуклыми глазами и толстым коротким носом сидел на корточках возле печки и доставал из золы печеную картошку. Рядом с ним сидели двое таких же оборванных...