Дамы сохраняют неподвижность - [6]

Ни у кого в доме не было такой машины. И не только в доме, но и во всем Тбилиси. Его отец был директором самого крупного в городе универмага, и при встрече с ним уважительно здоровались не только обычные люди – учителя, врачи, соседи, знакомые, но и сам генерал, живущий в третьем подъезде. Директор универмага Давид Рашковский был потомком польских колонистов, которые появились в Закавказье еще в середине прошлого века. Именно тогда на Кавказ стали ссылать польских бунтовщиков, и они оседали на этих землях. Отец Давида – Яцек Рашковский приехал в Тбилиси еще мальчиком и вырос в этом городе, ставшем для него родным. Здесь он встретил и свою любовь – Нину Дадиани, девушку из известного мингрельского рода, проживавшую в Тбилиси со своей семьей. Отец Нины долго возражал против встречи своей дочери с сыном никому не известного бунтовщика, к тому же человека другого народа. Но и он сдался, когда узнал, что княжеский род Рашковских насчитывал несколько поколений именитых шляхтичей.

Отец Нины мог быть доволен. Княжеская фамилия Дадиани в этом случае сохраняла свое достоинство. По большому счету Дадиани были даже не княжеским, а царским родом. Отец девушки скрепя сердце дал согласие на брак своей дочери с поляком, человеком католической веры. Потом родился внук Давид, которого они все так полюбили. Но это было уже во времена безбожной власти, которую отец Нины не пережил. Его расстреляли в тридцать седьмом.

Давид был известным человеком в городе не только потому, что все знали его княжескую родословную по матери и по отцу. Закончив торговый техникум, а затем и экономический институт, Давид быстро пошел в гору, став одним из самых уважаемых людей в городе, директором крупного универмага. Неприятности у него начались, когда в район, где находился универмаг, пришел новый первый секретарь райкома – Автандил Джохадзе. С первого дня секретарь повел настоящую войну против самого известного человека в районе. Автандил был честным человеком, и это сыграло с ним злую шутку. Очень честные люди часто бывают недалекими и глупыми, если честность является проявлением не их моральных качеств, а обычной глупости или никчемности. Таким был и Автандил. Не способный ничего сотворить или построить, решить какой-нибудь стоящий вопрос, он был воплощением серой бездарности, пусть честного, но лишенного ума человека. Такие убеждены, что все вокруг воруют и обманывают исключительно в силу своих дурных природных наклонностей, а он выбран богом для кары преступающим закон, осмелившимся попрать моральные принципы.

Самыми большими святошами обычно бывают несостоявшиеся грешники. Самые лицемерные ханжи – это неспособные на блуд импотенты. Самые строгие моралисты – это никчемные приспособленцы. Бывают исключения, когда высокий дух возносит человека на недосягаемую моральную высоту. Но это, увы, редкие исключения из общих правил.

Автандил видел свое предназначение в том, чтобы убрать позорное «клеймо» с района, уничтожить позорящего всех честных граждан директора универмага Давида Рашковского. Война велась на полное уничтожение. И поэтому в этот день отец встал так рано, чтобы выехать с сыном за город. Они довольно долго ехали, пока наконец не добрались до крупного поселка, где в самом центре находился небольшой универмаг. Конечно, не такой, как у отца, но довольно приличный. Отец вышел из машины, взяв сына за руку. Потом он довольно долго, с юмором рассказывал тамошнему директору длинную смешную историю. И они долго смеялись над этой историей, которая, очевидно, случилась в действительности. И перед самым отъездом отец почему-то соврал, попросив принести ему новую печатную машинку, мол, в его универмаге они кончились, а он хочет купить ее для жены. Сын уже готов был вступить в разговор, ему не терпелось сообщить, что мама была как раз против этой поездки, и, когда дядя директор вышел из кабинета, чтобы лично выполнить просьбу уважаемого гостя, мальчик заявил об этом отцу, и очень громко, не учтя, что их слушает молодая секретарша, которая сидела в приемной.

И здесь происходит неожиданное. Всегда добрая отцовская рука вдруг больно и резко дергает его за ухо, и отец кричит, что он себя плохо ведет все утро. Подобная несправедливость больнее любого наказания, и мальчик долго молчит, даже когда печатная машинка уже уложена в машину и отец расплачивается за нее с заведующим.

Они едут назад, и всю дорогу повеселевший отец рассказывает смешные истории, пытаясь задобрить сына, и даже останавливается у другого магазина, чтобы выбрать ему машинку и купить мороженое, которое запрещает есть мама. Мальчик не может понять, что происходит с отцом, чем вызвана столь стремительная смена его настроений.

И только приехав домой, он слышит, как отец восторженно показывает жене печатную машинку. И долго объясняет ей, как он обманул неизвестного директора, пообещав ему показать эту печатную машинку своей супруге. Сын так и не понимает, в чем состоит обман, ведь отец на его глазах уплатил деньги за эту машинку. Только став взрослее, он понял, в чем было дело и каков был замысел отца. Мать тоже сразу не может понять, для чего нужна чужая печатная машинка в их доме, и отец снова терпеливо объясняет, что все машинки находятся под контролем непонятного КГБ. Непонятного и оттого более страшного. Он приглушенным голосом объясняет матери, что, как только он напечатает на машинке какую-то непонятную «анонимку», он сразу вернет печатную машинку обратно в магазин, объяснив там, что она не понравилась его жене. Машинка будет продана другому лицу, и никто никогда не сможет узнать – кто именно написал эту анонимку на конкретной печатной машинке. Он еще объясняет матери, что все печатные машинки находятся на строгом учете и невозможно найти чужую машинку, о которой бы не узнали в непонятных органах или в еще более непонятном райкоме.