Дама в синем. Бабушка-маков цвет. Девочка и подсолнухи [Авторский сборник] - [69]
— А сколько ему лет, этому Реми? — первым делом поинтересовалась Бенедикта.
Несправедливо, конечно, но надо же на кого-нибудь обрушить накопившееся бешенство: так пускай уж тогда на Бенедикту.
— Не лезь не в свое дело! — с ненавистью огрызнулась Матильда.
Не слишком изобретательно, ежу понятно, но всегда помогает, если так скажешь. Потому что, хоть и обидно такое услышать, но, с другой-то стороны, действительно ведь у Бенедикты с Кристианой свои дела, а у нее — свои.
— Матильда, успокойся! — не слишком строго одернула дочку Селина (наверное, все-таки осознала свою оплошность).
А Матильда принялась надуваться.
До чего блаженное состояние — дуться на кого-нибудь… Дуешься-дуешься: сначала твоя обида — как мыльный пузырь, потом — как воздушный шарик, потом — как мяч… Ты полна горечи и злобы… Ты похожа на клубок, на который все наматываются и наматываются нити чернейшей из черных меланхолий… И ты действительно как бы съеживаешься, как бы сворачиваешься клубочком. Ты уходишь в раковину своего разочарования, своей печали. И тебе придется надолго задержаться внутри, пока горе и жалость к себе самой — неважно, справедливая или несправедливая эта жалость, — не превратятся в нежность, пока ты не испытаешь почти сладострастное наслаждение, как будто от того, что ты спряталась в свой домик, подобно улитке, рана на сердце постепенно затягивается, тяжесть рассасывается сама по себе, и после того, как было плохо, так плохо, что хуже и не бывает, уже совсем ничего не болит, и даже, скорее, как-то хорошо на душе.
Состояние, когда ты дуешься на весь мир, блаженно еще и потому, что ты укрываешься в нем не только от других, но и от себя самой, ты избираешь одиночество, которое никто и ничто не может нарушить.
Но на самом деле Матильда сегодня была не одна в своем пузыре, своем шарике, в своем мяче — сегодня она дулась вместе с Реми. Он делил с ней ракушку, ее улиточный домик. И это было вполне естественно, потому что из-за него, благодаря ему все это произошло.
Лучший способ дуться — тот, когда ты становишься похожа на лунатика, и именно этот способ ей сейчас навязали.
Матильда давно усвоила, что, когда она мастерски дуется, никто ее не трогает. Все держатся на расстоянии. И правильно: говорят, лунатиков ни в коем случае нельзя будить. То же самое — когда дуешься, нельзя человека трогать. Это состояние уважаемое. Вот еще причина длить его и длить…
Возвратившись домой, Матильда доползла в своей ракушке до фруктового сада, где стала объедаться абрикосами: пусть уж Селина сама помогает Бенедикте устраиваться в их принцессинской комнате, показывает ей сад, а хочет — так и на качели ее ведет.
К счастью, уже слишком поздно, чтобы идти на ферму. Сегодня вечером она предпочитает обойтись совсем без Реми: чем делиться им — лучше лишиться на время. А завтра посмотрим…
Абрикосы помогли, и к часу, когда полагалось ужинать, Матильда почувствовала, что может подумать о том, чтобы вылезти из ракушки, откуда, похоже, испарились последние остатки злобы и горечи. Накрытый стол довершил начатое: ничего аппетитнее представить себе было невозможно, и общее веселье оказалось заразительным, а ко всему еще — прямо на тарелку Матильды были выложены сюрпризы. Явно дело рук Кристианы… Летнее белое кружевное платье и несессер с туалетными принадлежностями, достойный настоящей взрослой девушки.
Все зааплодировали.
— А вот это от меня, это мой тебе подарочек, — сказала Бенедикта, протягивая маленькую коробочку.
— А что там?
— Сама посмотри!
Матильда в полной тишине открыла коробочку…
Там оказались восхитительные бусы из перламутровых жемчужинок — какие там бусы, настоящее колье, посреди которого — ракушка в форме сердечка, сразу же ей что-то напомнившая.
— Ты сама это сделала? — восхитилась Матильда, немножко жалея о том, что так грубо обошлась с подружкой.
Бенедикта ответила, что — да, сама, и Матильда пожалела еще и о глупой своей ревности…
И, когда обе матери пришли поцеловать девочек на ночь, принцессы-сестрички уже мирно беседовали под своими белыми прозрачными балдахинами.
Селина на минутку задержалась возле дочери.
— Не сердишься на меня больше?
— Нет! Нет! Ни чуточки не сержусь! — и Матильда горячо ее поцеловала.
Но стоило матери тихонько прикрыть за собой дверь, так тихонько, будто ей хотелось сделать окончательным их нежное примирение, Матильда с изумлением обнаружила, что минуту назад соврала! Соврала насчет самого главного, что касается ее и мамы… Потому что на самом деле она на нее сердится. И еще как сердится. И будет сердиться уже всегда.
И — с еще большим удивлением — Матильда поняла вдруг, что некоторые злые и горькие мысли вовсе не исчезают, так и остаются на самом дне ракушки. И что пузырик, шарик, мячик — все эти способы дуться, они хороши только для маленьких девочек, только для тех, которые еще не повстречались со своим Реми.
И уж совсем странным ей показалось то, что ложь, которая, вроде бы, должна была ее тяготить, вовсе даже и не тяготит, совсем наоборот: подумаешь, дело какое, ну и соврала — пустяки, чушь…
— Спишь уже, Бенедикта?
— Не-ет…
— Хочешь, расскажу тебе про Реми?
Шерил – нервная, ранимая женщина средних лет, живущая одна. У Шерил есть несколько странностей. Во всех детях ей видится младенец, который врезался в ее сознание, когда ей было шесть. Шерил живет в своем коконе из заблуждений и самообмана: она одержима Филлипом, своим коллегой по некоммерческой организации, где она работает. Шерил уверена, что она и Филлип были любовниками в прошлых жизнях. Из вымышленного мира ее вырывает Кли, дочь одного из боссов, который просит Шерил разрешить Кли пожить у нее. 21-летняя Кли – полная противоположность Шерил: она эгоистичная, жестокая, взрывная блондинка.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Сборник из рассказов, в названии которых какие-то числа или числительные. Рассказы самые разные. Получилось интересно. Конечно, будет дополняться.
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь трех поколений английской семьи, описанная с любовью и теплотой, яркие характеры героев, увлекательный сюжет, в основе которого – тайна, сама атмосфера этой жизни, лирическая тональность повествования, – все это сделало роман известной писательницы Розамунды Пилчер бестселлером, полюбившимся читателям многих стран.
Роман «Начать сначала» на русском языке публикуется впервые. Его героиня молода, но ее характер привлекателен: нежная, спокойная Эмма обладает удивительным даром притягивать к себе людей. Однако она готова взорвать размеренность устоявшейся жизни. Наступает время перемен. Пришла пора ей и ее близким по-иному посмотреть друг на друга.
Пятеро не слишком счастливых людей по воле обстоятельств оказываются в одном доме на севере Шотландии. Розамунда Пилчер с теплой, доброй улыбкой рассказывает о своих героях, и читатель начинает верить, что приближающееся Рождество обязательно принесет в их жизнь чудесные перемены. Новый роман известной английской писательницы отличают лиризм, мягкий юмор и неожиданные повороты сюжета.
Роман классика американской литературы Джона Стейнбека «К востоку от Эдема» («East of Eden», 1952), по определению автора, главная книга всего его творчества. Это — своего рода аллегория библейской легенды о Каине и Авеле, действие которой перенесено в современную Америку; семейная сага, навеянная историей предков писателя по материнской линии.