Дама в автомобиле, с ружьем и в очках - [69]
Когда я увидел листок, прикрепленный к абажуру лампы, я не мог поверить своим глазам. Вы сообщали, что улетаете вечерним рейсом, а ведь мне только это и было нужно – чтобы все поверили, что вы действительно летите. Но, как я уже говорил, Дани, я соображаю быстро, и радовался я недолго. Вы уже совершили поступок, который, на первый взгляд, вопреки всем ожиданиям, точно совпадал с моим планом, но одновременно этим же поступком вы могли все испортить. Я собирался послать в Орли телефонограмму, подписанную вашим именем, где вы сообщаете, что решили поехать за Кобом в Вильнёв, если он надумает отправиться туда один. Смущало только одно: вы не могли принять это решение за три часа до того, как узнаете, что он плевать хотел на ваше послание и все равно улетит. Стоя перед этой запиской, которую мог прочесть любой сотрудник агентства, я еще имел возможность сделать выбор – либо ваше послание, либо моя телефонограмма. Что-то одно. Если бы я не подумал об этом, если бы не сообразил, что получается очевидное противоречие, которое бросится в глаза самому бестолковому детективу, вы бы выиграли первый раунд, Дани, даже если бы расстались с жизнью. И все-таки я выбрал свою телефонограмму. Я вчетверо сложил вашу записку и спрятал в карман. Она никому не была адресована, и после того как улетит самолет Коба, я мог бы ею воспользоваться. Помните, Дани, время – это действующее лицо, и наша с вами общая история в эти несколько дней была лишь поединком, где каждый из нас пытался склонить его в свою пользу.
Вы ждали меня на улице. Вы стояли спиной к свету, высокая, неподвижная. Я отвез вас домой, под предлогом, что вы должны захватить с собой какие-то вещи, а на самом деле, чтобы все внимательно рассмотреть и позднее вернуться туда. Я помню ваш спокойный голос в машине, ваш короткий носик в профиль, ворвавшийся в машину луч солнца, осветивший ваши волосы. Я боялся себя самого. Чем меньше я буду смотреть на вас и говорить с вами, тем меньше я буду ощущать это странное, непрекращающееся биение жизни, которое я угадывал за стеклами ваших темных очков, за вашим гладким лбом. Вошли мы к вам в квартиру позже, чем я рассчитывал. Я молниеносно заметил все то, о чем поведала мне в своих признаниях Анита, все то, что я видел в ночных кошмарах. Вы скрылись в ванной. Я позвонил на авеню Мозар. Я шепотом велел Аните ждать нас на вилле Монморанси вместе с Мишель. Она, разволновавшись, спрашивала: «Мишель?
Зачем нужна Мишель?» Я ответил, что так будет лучше. Я не мог отвечать ей подробнее, я очень отчетливо слышал каждое ваше движение за тонкой стеной. Я подумал, что у вас не возникнет никаких подозрений, если, приехав «к нам», вы увидите нашу дочь, но это было не единственным соображением. Мне было необходимо почувствовать, что Мишель рядом. Кроме того, я опасался, что события могут пойти не по плану, и, если нам придется бежать за границу, мы должны быть все вместе. Да, это была правильная мысль. Сейчас Анита и Мишель в полной безопасности.
Самый неприятный момент – когда вы вышли из ванной. Анита требовала от меня пояснений, а я не мог отвечать. Я должен был описывать вас в вашем же присутствии, не вызвав при этом у вас подозрений. Я говорил так, словно отвечал на вопрос: «Я уже полгода не видела Дани, она сильно изменилась?» Вы сидели на подлокотнике кресла и надевали белые лодочки, сначала на одну ногу, потом на другую. Узкая юбка костюма, короткая, по последней моде, весьма откровенно демонстрировала ваши длинные ноги, и я был поражен, что в такую минуту я не преминул это заметить. Я говорил. Полагаю, говорил самым обычным голосом. Мысли у меня становились такими же нечеткими и смазанными, как недавний макияж Аниты. В первый раз я физически почувствовал, что должен вас убить, прервать жизнь в этом находившемся так близко от меня теле, причем не с помощью каких-то расчетов или обоснований, а голыми руками, как мясник. Отвратительный момент, Дани. А потом все проходит. Можно говорить что угодно, убеждая в обратном, – но все это вранье. Действительно, все проходит. Это омерзительное, тошнотворное внутреннее сопротивление возникает только однажды, всего один раз – что-то подобное испытываешь, когда тебе кажется, что ты вот-вот умрешь, только это чувство еще сильнее, но потом оно проходит навсегда, а если что-то и остается, то к этому привыкаешь. Убивать легко и умирать легко. Все легко. Трудно хотя бы мгновение утешать того, кто еще прячется в нас, кто так и не стал и никогда не станет взрослым и постоянно молит о помощи.
По дороге в Отей я послал вас получить в аптеке по рецепту пузырек дигиталиса. Я тогда старался установить еще какую-то дополнительную связь между вами и Кобом, но, поразмыслив, пока вы ходили за лекарством, сказал себе, что в нужный момент, завтра утром, оно может послужить мне тем орудием, которое я искал, чтобы убить вас. Я придумал такой поворот событий: вы привезли труп любовника из Вильнёва в Париж в багажнике «Тандербёрда», но, поняв, что скрыть преступление не удастся, кончаете жизнь самоубийством. Выпить пузырек дигиталиса – это по-настоящему женский способ расквитаться с жизнью, так мне казалось. Я не видел особых трудностей в реализации своего плана. Нужно было только силой заставить вас проглотить содержимое пузырька, но, судя по вашей комплекции, вы вряд ли могли оказать мне сопротивление.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Себастьян Жапризо – блестящий мастер психологического детектива. Его произведения захватывают читателя не столько описанием кровавых преступлений, сколько великолепно разработанным сюжетом и неизменным присутствием тайны, разгадка которой всегда поражаетчитателя своей непредсказуемостью. Роман «Убийственное лето» автор построил на роковом стечении обстоятельств, которые обрушиваются на главную героиню, пытающуюся разгадать тайну своего рождения.
В этом романе Жапризо в свойственной ему манере переосмысливает классический «роман дороги», в котором герой отправляется в путешествие, сулящее ему множество встреч с новыми людьми.Дани Лонго, героиню Жапризо, на каждом шагу подстерегают опасности двоякого свойства — как внешнего, так и внутреннего, таящиеся в ней самой. Оказавшись жертвой непонятной ей интриги, Дани вынуждена взять на себя роль сыщика.
Ранним утром в Париж из Марселя прибывает поезд. Пассажиры выходят на перрон и отправляются по своим делам, но в купе одного из вагонов железнодорожный служащий обнаруживает труп молодой женщины. Кому потребовалось свести счеты с мадемуазель Жоржеттой Тома? Какие секреты утаивают от правосудия пассажиры злосчастного купе? И почему все попутчики убитой девушки погибают один за другим, едва успев дать показания в полиции?«Купе смертников» — первый роман признанного мастера психологического детектива Себастьяна Жапризо, именно эта книга в 1962 году открыла миру имя будущего классика жанра.
Остросюжетный любовный роман. Несколько женщин из разных слоев общества рассказывают об одном и том же возлюбленном, у каждой из них он свой; до самого конца так и остается неясным, кто же из них и при каких обстоятельствах его убил.
Жених расстрелян по приговору военно-полевого суда? — но это еще не повод, чтобы прервать долгую, затянувшуюся на годы, помолвку. Матильда ищет Манеша — среди живых или мертвых.Любовно-детективный роман от признанного короля жанра.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Совершено преступление. Быть может, самое громкое в XX веке. О нем знает каждый. О нем помнит каждый. Цинизм, жестокость и коварство людей, его совершивших, потрясли всех. Но кто они — те, по чьей воле уходят из жизни молодые и талантливые? Те, благодаря кому томятся в застенках невиновные? Те, кто всегда остаются в тени…Идет война теней. И потому в сердцах интерполовцев рядом с гневом и ненавистью живут боль и сострадание.Они профессионалы. Они справедливы. Они наказывают и спасают. Но война теней продолжается. И нет ей конца…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Два предприимчивых и храбрых друга живут случайными заработками. То в их руки попадает лучший экземпляр коллекции часов («Говорящие часы»), то на чужой жетон они выигрывают кучу денег («Честная игра»), а то вдруг становятся владельцами прав на песню и заодно свидетелями убийства ее автора («Бей ниже пояса, бей наповал»). А это делает их существование интересным, но порой небезопасным.
Два предприимчивых и храбрых друга живут случайными заработками. То в их руки попадает лучший экземпляр коллекции часов («Говорящие часы»), то на чужой жетон они выигрывают кучу денег («Честная игра»), а то вдруг становятся владельцами прав на песню и заодно свидетелями убийства ее автора («Бей ниже пояса, бей наповал»). А это делает их существование интересным, но порой небезопасным.
Джорджо де Кирико – основоположник метафизической школы живописи, вестником которой в России был Михаил Врубель. Его известное кредо «иллюзионировать душу», его влюбленность в странное, обращение к образам Библии – все это явилось своего рода предтечей Кирико.В литературе итальянский художник проявил себя как незаурядный последователь «отцов модернизма» Франца Кафки и Джеймса Джойса. Эта книга – автобиография, но автобиография, не имеющая общего с жизнеописанием и временной последовательностью. Чтобы окунуться в атмосферу повествования, читателю с самого начала необходимо ощутить себя странником и по доброй воле отправиться по лабиринтам памяти таинственного Гебдомероса.