Дама слева - [2]

– Георгианский лот?

– Нет, его пришлось уступить. За него запросили семьдесят два фунта.

– Ого! Вот это цена.

– Ты что-нибудь продал?

– Нет, мисс Элисон, – рассмеялся старик. – Не в такой день как сегодня.

– Нет, конечно, нет. Никто не захочет забираться так далеко, и я их не виню. Вы уже пили чай?

– Ещё нет. Милая Анджелин как раз должна принести.

Элисон со смехом повернулась и открыла дверь справа от себя. Переступив порог, она оказалась в застланном ковром коридоре, в конце которого находилась лестница, ведущая на второй этаж. Внизу располагались две спальни, её и Пола. Следующий лестничный пролёт вёл в более широкий коридор, где девушка сняла пальто и туфли. В этот момент из кухни раздался голос:

– Это вы, мисс Элисон? Готова поспорить, вы рады оказаться дома. Что за день!

В коридоре появилась женщина с подносом. Она была маленькая и полная, с лицом, покрытым мелкими морщинками, и чёрными волосами, хотя был ли то их естественный цвет, оставалось под вопросом. На её лице было написано возмущение, когда она проговорила:

– Надо было заставить его подняться сюда.

Элисон ничего не ответила и едва подняла глаза, доставая тапочки из ниши. Вражда между миссис Дикенсон и Нельсоном являлась источником развлечения для неё и Пола. Нельсон был родом с севера Англии, а Нелли Дикенсон родилась здесь, в маленьком прибрежном городке и отличаласть консерватизмом и особенным взглядом на жизнь, как она сама признавалась, а потому острый язык, и вольные манеры Нельсона раздражали её.

Направившись к лестнице с подносом в одной руке, миссис Дикенсон добавила:

– Всё готово.

– Спасибо, Нелли.

Элисон направилась к двери в дальнем конце коридора. Войдя в гостиную, она увидела, что всё в самом деле готово.

Как обычно чайный столик был придвинут к огромному камину. На диване перед огнём, утопая в подушках, сидел Пол Элмер. Его большая голова покоилась на спинке. Даже сидя он выглядел огромным. С первого взгляда на его густые светлые волосы, подёрнутые на висках сединой, на крупные черты лица с широко расставленными, но не глубоко посаженными глазами и густыми бровями было понятно, что он выходец из Скандинавии. Приподнятые уголки губ придавали ему забавное выражение. И даже когда глаза его сверкали от гнева, губы продолжали смеяться, что приводило в замешательство собеседника и придавало ему таинственности. Невозможно было понять, о чём он думал, а если кто и пытался, то чаще всего делал не правильный вывод. Но это лицо было центром мира Элисон.

Ей было двенадцать, когда она впервые увидела Пола Элмера. Её дядя Хамфри часто рассказывал о своём фронтовом товарище. Он довольно часто покидал Лидс и отправлялся на юг, чтобы встретиться с ним и всегда оставлял племянницу на попечение экономки. Как-то, вернувшись из очередной поездки, он сказал:

– Пол хочет, чтобы я бросил всё здесь и занялся делом вместе с ним. А я сделал ему встречное предложение, так как мы оба в одинаковом положении. Он любит южное побережье, а мне нравится старый добрый Лидс, не могу представить, что бы работать где-то ещё.

Месяц спустя Элисон встретилась с Полом Элмером, когда тот приехал на похороны дяди Хамфри.

Однажды вечером она вернулась домой из школы и застала экономку в слезах. Миссис Корсби сказала ей:

– Сядь, дорогая, сядь. Мне нужно кое-что тебе сообщить.

Но даже когда она услышала, что случилось, ей было трудно осознать, что её дядя Хамфри мёртв, и она снова осталась одна. Это кто-то другой погиб в машине, в которую врезался грузовик. Она не помнила своих родителей, которых заменил дядя Хамфри. Мать Элисон умерла, когда той было всего лишь два года от роду, а отец покончил собой вскоре после этого. Она не знала о его самоубийстве до одиннадцати лет, когда услышала, как двое мужчин разговаривают с её дядей в магазине.

– Трагедия, – говорил один. – Мать умерла, а он не смог пережить этого. Надо запретить владение огнестрельным оружием.

После смерти дяди она стала богата, что в общем-то не произвёло никакого впечатления на маленькую девочку, которую больше интересовала, что теперь с ней будет. Её дела оказались всецело в руках дядиного друга Пола Элмера, большого, молчаливого, честного человека. После похорон поверенный сообщил собравшимся в адвокатской конторе – экономке, дядиному другу и Элисон – последнюю волю почившего. Так Пол Элмер с удивлением обнаружил, что теперь у него появлась взрослая подопечная. Впрочем для Элисон это тоже был не очень приятный сюрприз. Оставшись наедине с новым опекуном, она уставилась на него своими большими тёмными глазами, в которых застыло одиночество и страх перед будущим, глубокий естественный страх, когда теряешь всех близких… всю семью. Элисон молчала, не зная, что сказать. И тогда Пол Элмер улыбнулся и, взяв её руку, произнёс: «Ну что ж.» И эта короткая незначительная фраза разбила лёдяную корку страха, и девочка пробормотала:

– Со мной не будет хлопот. У дяди не было. Я могу быть полезна. Я знаю много о мебели. Дядя учил меня. Несколько лет я ходила на торги; меня все знают. Я даже делала заявки.

Впервые за три дня их знакомства она увидела, как он улыбается, а его смех, глубокий и тёплый, тронул её сердце, обволок и подтолкнул к нему. С того момента какая-то часть неё больше ей не принадлежала; это произошло так быстро. Он сказал: