Дама с простудой в сердце - [15]

— Хорошо, если бы меня еще при этом избили и уложили в больницу. Налет так налет, по всем законам жанра.

— Вот видишь. Я лишь подбросила тебе идейку, а ты уже придашь ей глобальный масштаб.

Добронравов выпил бокал вина до дна. Сегодня был один из самых счастливых дней в его жизни.

7 сентября 1996 года

Встреча состоялась. Расчет Шмелева сработал. Анна Дмитриевна сама, без чей-либо помощи, связалась с владельцем марок Ракицким. Тот, в свою очередь, вызвал к себе адвоката, чтобы посоветоваться. Павел Львович дал весомое ручательство за княгиню, но попросил Ракицкого не упоминать его имени, так как ведет ее дела, и считает не совсем корректным фигурировать в сделке, о которой Анна Дмитриевна никому не хочет говорить. Может сложиться впечатление, будто Шмелев сыграл в деле роль свата, а работа на две стороны не совместима со статусом юриста. Ракицкий с пониманием отнесся к просьбе Шмелева. Дела княгини его не интересовали. Важна была сама сделка и надежный покупатель.

Ракицкий прибыл в усадьбу, прихватив с собой марки и всю сопутствующую документацию. Княгиня вооружилась самым авторитетным изданием для филателистов — каталогом, изданным в Швейцарии и купленным еще отцом. Они тихо беседовали в комнате Анны Дмитриевны. Но не настолько тихо, чтобы Ника, сидящая в гардеробе, не могла слышать разговора матери и продавца.

— Если вас устроит сумма в двенадцать миллионов, я готова отдать вам чек. Директор банка — друг моей дочери, он сумеет вам помочь в получении наличных, но не сможет перевести, деньги за границу. Тут уж вам самому придется думать.

— У меня нет необходимости переводить куда-либо деньги. Я согласен потерять три миллиона. Так или иначе, но такая сумма ушла бы как комиссионные сборы аукционеров и налог королевству. Я в таком положении, когда у меня нет выбора.

— Да, я в курсе. Ваше имя часто мелькает в газетах. Если сделка вас устраивает, можете подписывать купчую.

— Один нюанс. Вы, как я догадываюсь, собираетесь вывозить марки за рубеж?

— А вам это важно знать?

— Безусловно. Если вы будете продавать их здесь, то купчая может всплыть на поверхность, а значит, государство будет знать, что я получил с вас деньги. Мое имущество арестовано, и с меня потребуют выложить на стол любые непредвиденные доходы.

— Понимаю. Нет. Я не собираюсь продавать их в России. И вообще, не сейчас, а не раньше, чем через год, когда моя дочь поедет в Лондон и выставит их на аукцион.

— В таком случае, рекомендую заранее послать предложения нескольким аукционерам в виде запроса. Не все примут вашу цену. Но аукционеры проинформируют постоянных клиентов. Они получают за свои услуги приличные дивиденды, минуя кассу аукциона. Таким образом, к вам может обратиться частное лицо и предложить сумму намного большую, чем вы получите с молотка.

— А можно ли доверять частным лицам?

— Вполне. Операция проходит через банк. Когда вы привезете марки в определенную страну, на ваш счет будет положена оговоренная сумма. Но счет заблокируют. Как только вы передадите банкирам марки и документы, блок автоматически снимается, и вы становитесь владельцем этого счета. Можете снять деньги, а можете пользоваться им всю жизнь, если вы намерены жить за границей.

— Такой вариант меня бы устроил. Но почему вы не воспользовались такой возможностью?

— Нет времени. Запросы, ответы, переговоры, торг и в любом случае — выезд за границу. Мне не дадут уехать. Думаю, что и жить мне тоже не дадут. Долго жить. Они высосут из меня все соки и выкинут мой труп в сточную канаву. А мне необходимо успеть обеспечить своих детей, встать на ноги.

— В таком случае вопрос можно считать решенным.

Сделка состоялась. Каждый остался доволен. Когда Ракицкий вышел за ворота и сел в машину, его там поджидал Шмелев.

— Сейчас мы поедем в ресторан и отметим сделку, — предложил Ракицкий. — Как вы на это смотрите, Павел Львович?

— Положительно, Антон Максимыч.

Машина тронулась с места.

— Как вам показалась Анна Дмитриевна?

— Грациозная женщина. Такой я себе ее и рисовал в своем воображении. Сколько достоинства, какая речь, осанка… Голубая кровь, ничего не попишешь. Кстати. Интересовалась лондонскими аукционами, и я проконсультировал ее по ряду вопросов. Но ей проще. Раньше чем через год, она марки продавать не будет. За это время можно найти настоящего фаната, который выложит двойную цену. Помню, на аукционе, когда я покупал эти марки, со мной тягался один голландец. Крупный фирмач и филателист. У него не хватило триста тысяч, так он рвал на себе волосы. Нет, не то, что у него не было денег, он миллиардер, их не было в Великобритании, и ни один банк не мог дать подтверждение его платежеспособности. Тогда только я понял по-настоящему, что в сети попала золотая рыбка.

— Вы рассказали о нем княгине?

— Нет. Только сейчас о нем вспомнил. Некий Ной Хайберг. Он полгода после аукциона атаковал меня письмами и предлагал за марки девятнадцать миллионов. Я не сдался. Вот теперь бы его найти. Впрочем, это не важно, деньги сюда он все равно привезти не сможет.

— У вас есть его координаты?

— Да. Письма сохранились.

— Передайте их мне в качестве комиссионных.