Дама Пик - [74]

– Здесь все, – князь взял с секретера кожаную папку и передал ее Августу, – все, что я вам обещал. Восемьсот тысяч золотых флоринов в векселях банка Медичи и банка Риальто и ваши права на титул графа Сан-Северо, а также заверенный личной подписью императора и большой государственной печатью указ о воссоздании титула и герба.

Август принял папку и вежливо поклонился:

– Благодарю вас, ваше сиятельство!

Он даже не подумал о том, чтобы открыть папку и просмотреть ее содержимое. Не тот случай, чтобы не поверить на слово. Князь как никто другой знал, что с темными колдунами лучше не связываться. Тем более что он дал слово чести, и на этот раз, если что, спросят уже не с эрцгерцога, а с него самого.

– Каковы ваши планы? – вежливо поинтересовался князь. – Останетесь в Вене? Надолго?

– Ненадолго, – покачала головой Теа. – Мы ведь можем?..

– Ну разумеется, – чуть развел руки в стороны фон Эггенберг, лишь намечая жест, но не исполняя его, – вы можете оставаться во дворце столько, сколько сочтете необходимым. И более того: от имени его императорского величества я имею честь пригласить вас на бал в Хофбурге, который состоится на следующей неделе. – С этими словами князь извлек из-за обшлага левого рукава конверт с приглашением и также передал его Августу. – Полагаю, что в ближайшие дни вы также получите приглашение из канцелярии его императорского величества на личную аудиенцию.

– Это большая честь.

На этот раз Август не стал кланяться. В конце концов, князь всего лишь глава правительства, а не кронпринц. Тем более не император. Впрочем, князь ничего такого и не ожидал. Передал приглашение и откланялся.

– Благодарю вас, князь, – обозначила улыбку Теа, но, когда князь наконец покинул комнату, повернулась к Августу:

– Помоги мне добраться до спальни… Ноги не держат…

Она наверняка упала бы на пол – было видно, что силы оставили ее, – но Август этого не допустил. Удержал, взял на руки и понес в спальню…

Вена, третье ноября 1763 года

Теа не вставала с кровати три дня. Большую часть времени спала или дремала. С Августом почти не разговаривала: только редкие «да», «нет», «не хочу» и «оставьте меня в покое!» С остальными – с местной горничной и своей камеристкой Маленькой Клод, доктором и волшебником-целителем – не говорила вообще. Твердую пищу не принимала. Пила изредка телячий или куриный бульон, горячий – на самом деле едва теплый – шоколад и подогретое вино с медом и специями. Ученый доктор – человек с репутацией и отличными рекомендациями – никакой болезни у Теа не нашел, но довольно уверенно говорил о меланхолии и рекомендовал пустить графине кровь, от чего Август решительно отказался. Целитель – светлый волшебник, служивший при дворе князя фон Эггенберга, говорил также о «выгорании» и «магическом истощении» и рекомендовал покой и специальные травяные настои, но эту гадость отказалась пить сама Теа. Темного колдуна, занимающегося целительством, под рукой не оказалось, и тогда Август обратился к ведьме, о которой ему шепнула немолодая повариха, работавшая на дворцовой кухне.

– Эк вы ее, голубку-то свою, ваше сиятельство, укатали! – покрутила головой ведьма, обнюхав прежде Таню с головы до ног. – Совсем не жалко или как? – добавила, поводив над дремлющей женщиной темными жилистыми руками.

– По делу говори! – зло приказал Август, терпение которого подходило к концу, тогда как отчаяние поднялось едва ли не до точки кипения.

– По делу? – обратился к Августу тяжелый, как мельничный жернов, взгляд черных глаз. – Можно и по делу, твое сиятельство. Ты ведь знаешь, кто она?

– Что ты имеешь в виду? – И в самом деле, о чем говорит старая ведьма? То ли о сущности дара темной колдуньи, то ли об уровне владения своей силой, то ли еще о чем…

– Выходит, не знаешь, – став вдруг совершенно серьезной, кивнула старуха и обвела своим тяжелым взглядом собравшихся в комнате людей.

– Все вон! – приказала так, что, кроме Августа, никто ослушаться ее не смог, даже если бы захотел.

Август ментальную атаку попросту рассеял. На него это мелкое колдовство никогда не действовало, как и сейчас.

– Говори! – приказал, когда остались в опочивальне втроем. Он, Теа и ведьма.

– Она колдунья, – кивнула старуха на безучастно смотревшую на них Теа.

– Это я и без тебя знаю, – нахмурился Август.

– Сильная колдунья!

– И это не секрет, – пожал плечами Август, с нетерпением ожидавший продолжения.

– Обряд над ней проводил ты?

«Обряд?»

– Смотря что ты имеешь в виду, – осторожно сказал он.

– Кровь и плоть в жертву приносил?

«Ах вот она о чем!» – сообразил Август.

Никакой не обряд и, разумеется, не жертва в прямом смысле этого слова. Но с точки зрения стихийной ведьмы, кое-что из того, что делал Август во время своего Великого колдовства, можно считать темным обрядом, включающим между прочим и «жертву плоти и крови».

– К чему ты ведешь? – спросил он вслух.

– Слышал о стрегони бенефици?[62] – усмехнулась ведьма. – Только не говори, что не знаешь, кто они…

«Стрегони бенефици? – ужаснулся Август. – Да не может такого быть!»

– Испугался? – Старуха коснулась пальцами лба Теа и удовлетворенно кивнула. – Зря! Рассказывать всем подряд об этом не след, но ни тебе, ни ей такая судьба не в убыток. Не вурдалак, чай! А выживать куда проще…