Дальний поход - [15]

В центре всего, как я уже сказал, одинаковые кирпичные домики на три-четыре комнаты, и вокруг каждого небольшая рощица из плодовых деревьев. Чуть в стороне – очень похожие на казармы для солдат восемь длинных одноэтажных зданий из серого камня. Это всё жилые строения, которые соединяются проложенными на земле дорожками из бетонных плит. Вокруг зданий суетятся люди, слышны голоса женщин и детей, а из домов доносятся ностальгические и такие родные домашние запахи выпечки. Неплохо гатчинские вояки устроились, и этот базовый лагерь выглядит гораздо лучше, чем ППД Четвёртой гвардейской бригады во времена моей службы.

Приведя себя с дороги в порядок, побрившись, помывшись и сменив камуфляж, я был готов к приёму у Старика. И ближе к вечеру, в первых сумерках, за мной пришли. Всё тот же обезличенный майор из контрразведки проводил меня в один из ничем не выделяющихся домиков, и, войдя внутрь, в большой просторной комнате при свете нескольких ярких свечей я увидел лидера ГВО.

Иван Иваныч Марков, он же Старик, был совершенно седым человеком высокого роста с лицом испещрённым множеством морщин. Он сидел за широким красивым резным столом и, что было для меня странным, в инвалидном кресле. Про то, что Марков не имеет возможности самостоятельно передвигаться, никто из тех, с кем я ранее разговаривал, ни разу не упоминал. Хотя позже, сам пообщавшись с этим человеком, я понял, почему люди не воспринимали его как инвалида. Этот человек был настолько силён внутренне, что полученная много лет назад травма не мешала ему жить полноценной жизнью, и на это попросту не обращали внимания. Как сказал на следующий день один из его советников: «Даже сидя в инвалидном кресле, Марков всё равно на голову выше тех людей, кто стоит рядом с ним».

– Доброго вам вечера, капитан. Проходите. – Марков взмахнул рукой и указал на небольшой диванчик напротив себя.

Сопровождающий меня майор вышел, а я сел на диван, устроился поудобней и, пристально посмотрев в бледные старческие глаза лидера ГВО, ответно поприветствовал его:

– И вам доброго вечера, Иван Иваныч.

Чему-то улыбнувшись, Старик покивал и спросил:

– Значит, Кубань всё же устояла после чумы и развала?

– Да, не без потерь, конечно, но на плаву мы удержались, в гражданскую войну не скатились, внешних врагов отбили и теперь понемногу восстанавливаем то, что было утрачено в годы хаоса и развала.

– Это хорошо, что родина живёт.

– В смысле, родина?

Марков явно говорил не про Россию, а о том, что Конфедерация для него родина, я не знал.

– Ха, – усмехнулся он, – я же сам краснодарский. После училища был распределён на Балтийский флот, здесь служба пошла неудачно, хотел на Чёрное море перевестись, но не успел.

– Понятно. Так раз такое дело, может, попробовать поискать ваших родственников?

– Не стоит. Все, кто был, наверняка уже умерли, а если кто-то остался, так они мне уже чужие люди. Не надо теребить прошлое, ни к чему это. – Марков на мгновение прервался, о чём-то задумался и, кивнув на стол, где лежала стопка бумаг, видимо отчёты майоров контрразведки о том, что я им рассказывал, спросил: – Это правда?

– Что именно?

– То, что ты говорил о положении дел в мире: Кавказ, Халифат, Трабзон, Караимский имамат, «беспределы», Внуки Зари, Алжир и Средиземноморский Альянс. Неужели всё настолько плохо?

Теперь уже я задумался. С одной стороны, с точки зрения человека, который помнил Золотой Век, положение дел в мире хуже некуда. А с другой, то есть с моей, обстановка вполне нормальная, могло быть и гораздо хуже. При желании можно было с Марковым на эту тему переговорить более подробно, но при первой встрече всегда есть что-то более важное, что стоит решить сразу, а поэтому я ответил коротко:

– Да, Иван Иваныч. Я ничего не приукрашивал и не придумывал. Всё именно так.

– Хреново… – протянул Старик и прокашлялся: – Однако давай к делу, капитан. Насколько я понимаю, ваша Конфедерация недавно воевала со средиземноморцами. Кубань разошлась с ними краями и теперь имеет базу в проливе Гибралтар. Правильно?

– Всё именно так.

– Ты капитан дальней разведки при ГБ и послан на захваченном в бою фрегате для того, чтобы посмотреть на творящиеся в Балтийском регионе дела.

– Правильно. Ваши офицеры ничего не напутали.

– И вот пробежался ты по Балтике, посмотрел, что к чему. А дальше что? Вы постараетесь и здесь закрепиться?

– Конечно.

– Торговать будете или воевать?

– Держать здесь крупные военные силы мы не сможем, да и стратегия у нас иная. Легче и выгодней торговать, так что пока рассматривается только этот вариант.

– И что вы можете предложить?

Я понимал, к чему клонит Старик, знал, какого слова он ждёт, и произнёс его:

– Топливо.

Марков удовлетворённо кивнул и огладил свой гладко выбритый подбородок:

– А взамен что?

– Техника, механизмы, старые корабли, приборы и драгоценные металлы. Про размен пока ничего не могу сказать, для начала нужно узнать мнение нашего диктатора, который в Краснодаре сидит, а уже как он скажет, так всё и будет. Мой фрегат вскоре покинет Балтику, и, если у вас есть интерес вести с нами дела, вы можете отправить на нём пару своих представителей. Кружным путём, вокруг Европы, через Средиземное и Чёрное моря, месяца через три-четыре они доберутся в Конфедерацию, смогут лично посмотреть на нашу жизнь, и следующей весной, когда в эти воды пойдёт новая экспедиция, вернутся домой.